Книга Секундо. Книга 2, страница 97 – Татьяна Герцик

— Все было совершенно не так! — Бесс взволновалась и принялась теребить оборки фартука. Она не знала, можно или нет говорить о таком новой возлюбленной принца, но и промолчать не смогла. — Просто она была официальной фавориткой Торрена и нечаянно затяжелела. А может, и нарочно. Ведь она должна была пить зелье, предотвращающее зачатие. А убирать ребенка не захотела, хотя зелье для этого ей дали. Когда все сроки для безболезненного прерывания беременности прошли, принц был вынужден отдать приказ ее ударить. В живот. Чтоб убрать плод. Но что-то пошло не так, и она умерла. Но у принца просто не было другого выхода. Ее смерти он не хотел.

Амирель содрогнулась.

— А почему нельзя было оставить ребенка? — с трудом сдерживая слезы от сочувствия к несчастной фаворитке, спросила она, возмущаясь такой жестокости.

— А вы что, не знаете? — Бесс подумала, что госпожа, видимо, жила в какой-то дикой глуши, раз не знает общеизвестное. — Он был бы бастардом, а королям и всем мужчинам королевской семьи иметь бастардов запрещено. Ну и женщинам, естественно.

— Почему? — девушка была в ужасе от услышанного, хотя об этом в свое время ей говорил учитель. Но одно дело — слушать это как далекое от жизни назидание, и совсем другое — узнать о столь кровавом исполнении бездушного закона.

— Королевская кровь, она порой просыпается. Вот так, как в вас. А короли никогда не терпели конкурентов, — очень тихо, так, чтоб слышно было только Амирель, прошептала Бесс. — Не желают расставаться с престолом. Власть, сами понимаете.

Амирель уныло покачала головой. Не это ли ждет и ее?

— А почему принцу нельзя было жениться на беременной от него женщине? Она же была аристократкой? — пыталась докопаться она до странностей придворной жизни.

— Что вы, что вы! — в священном трепете прошептала Бесс. — Она была недостаточно родовитой, чтоб войти в королевскую семью. Это запрещено. Она даже официальной фавориткой стала вопреки воле короля. На этом настоял принц. — Уилли поддержала ее энергичным кивком. — И вообще…

— О чем это вы тут шепчетесь? — недовольно спросил бесшумно вошедший в комнату Торрен и угрожающе вздернул бровь.

Вздрогнув, служанки испуганно присели в низком реверансе. Он махнул рукой, отправляя их восвояси.

Дождавшись, когда они испуганной стайкой одновременно выскочат за дверь, чуть не застряв в довольно узком проеме, собственноручно закрыл за ними двери на засов и подошел к Амирель. Обнял ее, прижал к себе и сочувственно спросил, по-братски поцеловав в лоб:

— Испугалась?

Ей была неприятна его близость, но вырываться она не стала.

— Чего? Или кого?

— Моего отца. Я знаю, он был здесь. Он тебя здорово запугал? — его руки дрогнули, он опасался за нее.

Амирель фыркнула, как рассерженная кошка.

— Скорее разозлил. Он мне угрожал, и я приказала ему выйти вон.

— И он вышел? — уточняюще, а не удивленно спросил Торрен.

— Вышел. Он же только человек. И защитного амулета на нем не было. — Припомнив мерзкие слова короля, его презрительный вид, она поняла, что ничуть не жалеет о сделанном.

Принц злорадно расхохотался, победно запрокинув голову и еще крепче сжав девушку в стальных объятиях. У Амирель появилось отвратительное чувство захлопнувшейся клетки, но она стоически терпела.

— Молодец, честное слово, молодец! Вот почему он был столь зол. — И склонившись к самому ее уху, прошептал: — Теперь мы много чего сможем провернуть. Отцу такое и не снилось. Да, не повезло ему.