Книга Примум. Книга 1, страница 118 – Татьяна Герцик

Нескио укоризненно воскликнул:

– Радость моя, о чем ты говоришь?! Ты же знаешь, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Лучше давай поговорим о нашем сыне. Ты не давала ему имя, потому что ждала меня?

– Какое я имела право совершить столь серьезный шаг в одиночестве? – Агнесс покачала малыша, явно вознамерившегося крепко поспать на руках у матери. – Я не могу это делать без тебя.

– Но какое-то имя тебе ведь наверняка приглянулось? – любящий отец осторожно, боясь разбудить, погладил одним пальцем щечку сына и прошептал: – Какая нежная кожа, я даже не могу сравнить ни с чем…

– Я бы хотела назвать его в честь Амирель, нашей с ним спасительницы, но не нашла ни одного мужского имени, созвучного с ее.

– А если назвать его не на «а», а Мартон, к примеру? – предложил нескио и позвал: – Мартон, Мартон!

Малыш вздохнул, что-то булькнул и снова спокойно уснул.

– Вот видишь, – тихонько засмеялся Рэдд, – имя ему понравилось.

– Мне тоже. Красивое имя. И редкое. Пусть будет Мартон. Но тебе обязательно уезжать так скоро? – Агнесс отчаянно не хотелось снова провожать мужа, не зная, дождется она его обратно или нет. – Мне было бы спокойнее ехать с тобой.

– И мне было бы спокойнее, если бы ты была рядом, но этого мы с тобой позволить себе не можем, – строже, чем намеревался, ответил он. – Но, если повезет, Сильвер пришлет весточку с отсрочкой. Тогда мы побудем вместе несколько дольше, но вот насколько дольше, гадать не буду.

Они посидели так еще немного, наслаждаясь тихим семейным счастьем, прежде чем отдали сына няньке и ушли в спальню.

Сидя на диване в своем будуаре, Амирель меланхолично разглаживала складки шелкового платья, вполуха слушая Рияллу, жаловавшуюся ей на свою жизнь:

– Я так его люблю, и он меня тоже любит, но эта война, разлучившая нас, она ужасна! – говорила та с жутким акцентом, от волнения проглатывая часть слов, отчего Амирель не понимала и половины сказанного ею, но общий смысл жалоб все-таки улавливала.

Дабы прекратить эти бесконечные стенания, Амирель предложила:

– Тебе нужно научиться писать и считать, чтобы стать достойной Алонсо, ведь он дворянин и аристократ.

Риялла потрясенно замолчала. До нее только сейчас дошло, что они с Алонсо неровня.

– Разве он не простой воин? – робко спросила она.

– Среди тех, кто шел с Сильвером в поход, простолюдинов не было, одни аристократы, если не считать Ферруна, но он наособицу. Мы вообще не знаем, кто он.

Риялла испуганно спросила:

– Значит, Алонсо мне не муж?

– А он тебе что-то говорил о женитьбе?

– Он мне что-то объяснял, я не совсем поняла что, но у нас если мужчина спит в одной постели с женщиной, то она считается его женой.

Амирель умилилась простоте нравов корежан.

– Здесь это ничего не значит. Мужчина может спать хоть с сотней женщин, и ни одна из них не будет считаться его женой без церковного обряда.

– Так значит я вовсе ему не жена, – потрясенно прошептала Риялла. – А кто же тогда я?

Амирель растерялась. Открывать ей глаза, объяснив, что они здесь обе не считаются женами, потому что не прошли положенного по закону обряда, она не смогла. Не хотелось обижать влюбленную и верящую своему возлюбленному девушку.

– Ты его любимая, – постаралась выкрутиться она из щекотливого положения.

Риялла скептически поджала пухлые губки.

– А вот в этом я уже не уверена, – выдохнула она и безобразно перекривилась, готовясь снова отчаянно зарыдать.