Книга Ее свирепые звери. Начало, страница 16 – Э. П. Бали

Низкий, грубый смешок проносится в воздухе, заставляя меня встать на дыбы. Это не смех веселья или радости, это чистое омерзение.

— Боишься темноты? — насмехается кто-то у меня за спиной.

Самцы-анималия набрасываются на страх, некоторым из них даже нравится провоцировать его, их анимус жаждет выследить добычу. Мысль о том, что я веду себя как жертва, заставляет меня стиснуть зубы.

— Я ничего не боюсь, — говорю я в тень. — И меньше всего каких-нибудь анималия, настолько глупых, что позволили запереть себя здесь.

Мужчина в камере справа от двери моего пациента сидит на стальном стуле. Он отодвинут как можно дальше вглубь камеры, так что свет падает только на его голые, покрытые татуировками бедра, сообщая мне, что он обнажен. Он высокий и не более, чем тень, его руки связаны за спиной.

Интересно, как он писает.

Мужчина ничего не говорит, но самец в камере напротив него и позади меня говорит насмешливым голосом:

— Покажи нам свою киску, девчушка. Держу пари, она очень сладкая.

Ладно, я сожалею о своем выборе более милой одежды, поскольку мой нос морщится от отвращения.

Прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, с другой стороны от меня раздается рык:

— Отойди от него, принцесса. Он грязный ублюдок.

Узнаю голос волка. Поскольку я не совсем дура, я прислушиваюсь к нему и становлюсь поближе к двери моего пациента.

Волк в камере слева, и он просовывает лицо сквозь прутья, чтобы посмотреть на меня.

Думала ли я мгновение назад, что Клюв был красивым? Потому что, клянусь всеми дикими богами, каждая клеточка моего тела поднимает свои маленькие молекулярные головки, чтобы оценить чисто мужскую красоту волчьего лица.

И в данный момент он смотрит на меня с жадностью.

Рада, что я не единственный отчаявшийся зверь в округе, но сомневаюсь, что этому мужчине не хватает женщин в его жизни, когда он не прикован цепью. Они, вероятно, падают на колени, умоляя его с придыханием, куда бы он ни пошел.

Я хмурюсь, больше из-за себя, чем из-за чего-либо еще, и он показывает мне ряд ровных белых зубов.

— Значит, ты будешь флиртовать с пташкой, но не со мной? — застенчиво спрашивает он.

Мое сердце замирает, и я напоминаю себе, что нужно дышать ровно. Может, он и не в состоянии учуять мой запах, но волки более социально осведомлены о языке тела, чем остальные.

Я на мгновение задерживаю на нем взгляд, чтобы получше рассмотреть его в новом свете. На голом мускулистом торсе размазана грязь, он настолько накачан, что я сразу понимаю, что его растили для боев. Я побывала на достаточном количестве нелегальных боев, чтобы узнать этот дикий, кровожадный тип я-ем-зверей-ради-забавы. Я интересуюсь про себя, когда он в последний раз принимал душ, и в этот момент замечаю капельки пота, блестящие над татуировкой волка на его мускулистой груди. Теперь я ясно вижу, что в его чёрной серьге-гвоздике какой-то драгоценный камень. Волчья улыбка расширяется, когда мой интерес становится совершенно очевидным, поэтому я отворачиваюсь от него в высокомерном пренебрежении.

Определенно, моя анима берет верх, потому что, даже не глядя на него, я флиртую в ответ.

— У Клюва большие мускулы, — говорю я, перекидывая волосы, собранные в хвост, через плечо. — А у тебя что?

Краем глаза я замечаю, как он усмехается, затем надувает губы.