Книга Ее свирепые звери. Начало, страница 14 – Э. П. Бали

Старый орел сидит за своим столом, когда я прохожу мимо двух охранников к нему.

— Мне нужно будет приходить каждый день, — тихо говорю я, — пока все не закончится. Это займет не больше недели.

— Целую неделю? — спрашивает он, приподняв брови. Я чувствую, как его орлиный взгляд проникает в каждую мою потную пору.

Я морщусь, задаваясь вопросом, когда я в последний раз делала пилинг.

— Это хроническая… болезнь, которая требует утомительной работы. Честно говоря, я не думаю, что у кого-то другого хватило бы на это терпения.

Думая, что он будет раздражен задержкой, я удивляюсь, когда на его лице медленно расплывается улыбка.

— Ну, я не могу жаловаться, если теперь буду видеть тебя каждый день, не так ли?

Я отъезжаю от особняка Полупернатого, стараясь не думать о том, как Клюв открыл передо мной дверцу моей машины. Это был настоящий подвиг силы воли — не опустить щит и не встать на цыпочки, чтобы как следует его обнюхать.

Как бы я хотела, чтобы он сунул свой номер в мою сумочку, но он этого не сделал — я проверила дважды. Отчаяние, вероятно, сквозило через всё моё тело, и, скорее всего, его это отпугнуло.

Размышляя о том, как выглядит не отчаявшаяся женщина, я делаю то, чего обычно избегаю, и останавливаюсь, чтобы заказать еду навынос, проглатывая целый бургер, картошку фри и молочный коктейль. После этого я чувствую себя немного лучше, поэтому, как только я прихожу домой и снова принимаю душ, я решаю подготовиться к работе.

Мои веки немного слипаются от усталости, но я не хочу хандрить, вспоминая произошедшее с отцом в моём доме, а после и проведенное утро буквально запертой в темнице, и по новой испытывать вожделение к Клюву, каким бы прекрасным он ни был. Мне нужно чем-то себя занять. Иногда моя тетя дает мне премию, если я работаю сверхурочно. Моя цель — заработать как можно больше денег до начала учебы в колледже, когда мне придется покупать смехотворно дорогие книги и платить за аренду жилья.

Мое скудное пособие не покроет затраты, а отец уж точно не будет платить ни за что из того, что потребует от меня колледж. В финансовом отношении я сама по себе.

Моя мать не хотела бы этого для меня. Я никогда не знала ее, поскольку она умерла, когда мне было пять, но, по-моему, она любила меня больше всего на свете. Я цеплялась за эту мысль, как за спасательный плот, и в мои первые ночи, когда я жила одна, ничего другого у меня не было.

Когда я прихожу на работу, в небольшой продуктовый магазин, тетя Шарлотта отрывается от подпиливания ногтей, взбивает свои обесцвеченные светлые кудри и неодобрительно хмурится, оглядывая меня с ног до головы.

Некоторые вещи никогда не меняются.

Для моего отца нет ничего важнее его семьи, и он заботился о своей сестре с тех пор, как они были маленькими. Всегда давал ей деньги на Лабутены и сумочки Prada всякий раз, когда она хлопала в его сторону своими чересчур длинными наращенными ресницами.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она блестящими красными губами. — Мейс сказал…

— На этой неделе я буду работать на него по утрам, так что я подумала, что могла бы и здесь помочь до закрытия. Так ты будешь дома раньше и успеешь поужинать с детьми.

Шарлотта была Региной для двух своих суженых. Дядя Бен работает в шахтах вахтовым методом, а дядя Рон — водопроводчик. Все они — змеи, присягнувшие Двору моего отца, и поэтому избегают меня как чумы. Бен приятнее Рона, вероятно, потому, что он бывает здесь недостаточно часто, чтобы видеть, каким политическим кошмаром я являюсь. Когда я впервые переехала в бунгало на заднем дворе их дома, он приносил мне остатки ужина, часто тайком подсовывая кусочек или два шоколада, завернутый в салфетку.