Книга О Стуже и Перьях, страница 24 – Элиза Рейн

Когда я поднимаюсь на ноги, Вальдис неохотно интересуется, готова ли я продолжать, и я заверяю её, что со мной все в порядке.

Моя стрела врезается в цель, щеки горят, и вместо облегчения от того, что я пережила очередной обморок, чувствую злость за то, что вообще вынуждена справляться с этим дерьмом. Гнев от того, что живу в страхе.

В понедельник, на занятии по целительству я снова отключилась, что особенно взбесило меня, поскольку мы изучали зелье для замедления врагов. Я старательно все записывала, когда это произошло, поэтому не получила ни малейшего намека на надвигающийся обморок. Эльдит была далеко, так что никто не подхватил меня, когда я соскользнула со стула и с грохотом упала, ударившись локтем настолько сильно, что появился гигантский синяк, и задела челюстью в край стола.

Вечером мы с Саррой делаем компресс по инструкциям, которые я узнала на занятиях Эрика, чтобы проверить, поможет ли он от синяков.

— Видишь, какой хороший повод для эксперимента, — я прикладываю его на расползающиеся синие пятна на лице и локте.

— Поверить не могу, что никто тебя не подхватил, — напряженно отвечает Сарра.

— Рядом со мной сидела Нави. Она и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь. Она говорит, что слабые звенья нужно убирать.

— Говорит, как настоящая стерва.

— Думаю, большинство из них такие, — говорю я. Хотя на самом деле я мало что знаю об остальных. Только то, что мои обмороки их смущают.

— Я надеялась, что сегодня ты поговоришь с Эриком, — вскользь говорит Сарра. — Про твою медведицу.

Я вздыхаю.

— Я думала об этом, честно. Но он мне не поверит. Как и никто из них. И не похоже, что она вернется.

Сарра хлопает меня по руке.

— Вернется. И когда это произойдет, тебе придется рассказать о ней одному из Стражей Одина.

ГЛАВА 9

МАДДИ

Во вторник, пока все идут на занятия по магии, я отправляюсь в кузницу. Не могу дождаться, когда доделаю последние мелочи и щит будет готов. Я хочу закончить его сегодня, и мысль о том, как я буду держать его в руках, заставляет улыбнуться.

И, хотя я не признаюсь в этом Сарре, но часть меня тайно думает, не поможет ли изображение в центре щита вернуть мою медведицу.

Я так жажду увидеть её снова, что думаю о ней практически так же часто, как о Каине, пусть пока она мне и не снится.

Все утро я работаю в кузнице, совершенно погруженная в то, что делаю. На самом деле, я настолько сильно сосредоточена, что не замечаю, как оставляю раскаленный докрасна молот прямо рядом с собой — пока не кладу на него руку.

Я кричу, когда кожа отслаивается от плоти, а боль захлестывает меня.

А потом происходит нечто невероятное. Иней покрывает мою кожу, мгновенно приглушая жар и унимая боль.

Я в изумлении смотрю на свою согнутую руку, пока иней мерцает и поблескивает, превращаясь в лед и останавливая ожог.

Кто-то врывается в помещение, и я вскидываю голову.

Это Каин.

Он смотрит на мою руку, а потом его взгляд скользит по мне — возможно, в поисках других травм. Взгляд задерживается на фартуке, плотно повязанном поверх плохо сидящей одежды и подчеркивающем мою талию, затем перемещается на покрытую льдом руку, и наконец останавливается на моем лице.

— Ты кричала.

— Я… Я обожглась.

С усилием я отрываю от него взгляд и поднимаю руку. Пошевелив замороженными пальцами, я улыбаюсь от звука, с которым трескается лед. Я смотрю снова на Каина и взмахиваю рукой.