Онлайн книга «Мария, королева Нисландии»
|
«Похоже, жизнь здесь устроена гораздо удобнее, чем в доме родителей принцессы. Это я попала туда весной. А ведь зимой наверняка все эти роскошные французские окна в пол собирают влагу из помещения и сквозь стекла ничего не видно от испарины. Здесь же толстенные деревянные рамы, которые на зиму еще и заклеивают. Пусть они состоят из множества небольших вставок и куски стекла по размеру как тетрадный лист, но тепло они хранят точно лучше». Целыми днями Мария занимала себя тем, что ходила гулять. Благо, что недалеко от микропоселения со складами начинался не слишком густой, частично вырубленный лес. Сейчас, к осени, он играл ярким багрянцем и золотом, которые под частыми порывами ветра переливались на солнце, как драгоценная ткань. Пушистые облака в пронзительно голубом небе складывались под порывами ветра в гигантские фигуры, то напоминающие ныряющего дельфина, то огромный корабль, плывущий под всеми парусами. Под ногами пружинил и немного хрустел изумрудный мох. И Мария, любуясь этим буйством красок и вглядываясь в небесный простор, невольно вспоминала запавшие в душу строки: На небе облачный корвет, Дитя семи ветров, Плывёт куда-то на рассвет, Опалово-багров: Клубы жемчужных парусов На мачтах золотых, Меж дебрей вантовых лесов Серебрянно-витых. И орихалк его бортов Вскипает, словно брют, Когда из пушечных портов Он чествует зарю, Их судьбы обвенчал эфир, И рок не изменим, Покуда существуют мир И небосвод над ним.[2]Все когда-нибудь кончается. Закончился и тоскливый карантин. Под порывами ветра захлопали паруса нисландского судна. Был корабль вполовину меньше, чем уже уплывший домой бритарский: вместо трех мачт только одна, да и размер, и убранство каюты оказалось скромнее и практичнее. Мария, уже привычно устраиваясь у окна с томиком Леона Нуара, подумала: «Ну вот и все… Вечером я увижу этого самого мужа и уже тогда буду решать, как жить дальше. Очень сомнительно, что он начнет меня защищать перед всеми своими близкими людьми. Но и жить, как растение в кадке под стеклянным колпаком отчуждения, я тоже не хочу…». Ей невольно вспомнился подслушанный в один из дней карантина разговор между лордом Нордвигом и его сыном. Просто из любопытства она обходила городок, пытаясь понять, какие именно товары прячут в складских помещениях. У одного из них увидела рассыпанную горсть зерна и сообразила, что, скорее всего, мука на острове привозная: вряд ли на северных землях можно выращивать пшеницу. Бревенчатые стены складов были тщательно проконопачены мхом, но в самом верху, почти под крышей, были очень узкие и длинные окна, незаметные издалека. Скорее всего, их сделали для того, чтобы не тратиться на освещение склада. У одного из таких окон, сейчас открытого для проветривания, Мария и задержалась, услышав знакомые голоса: — …эту чужачку. Мне жаль Лорену, отец, но она знала, куда лезет, когда пробралась в постель Мартина. — Это был ее шанс. Да и наш тоже. Глупо было упускать… — посол был явно недоволен словами сына. — Не думаю, что Мартин позволит Лорене избавиться от этой девки, — с сомнением в голосе проговорил Нордвиг-младший. — А я верю в Лорену, — усмехнулся его отец. — Твоя кузина сделает жизнь чужачки невыносимой… — Ну и что? Королева-то все равно не она. — Сынок, приданое уже получено. А женщины такие хрупкие существа… |