Книга Мария, королева Нисландии, страница 66 – Полина Ром

Мария так отчетливо чувствовала раздражение Гульды, что в ней самой в ответ на это начала просыпаться досада.

— Гульда, скажи, чем ты недовольна? Я не влезла в покои мужа без спроса: он сам велел тебе показать мне все комнаты. Я не вмешиваюсь в твои приказы и не пытаюсь управлять всем домом, хотя могла бы. Но почему ты думаешь, что мне нравится твое раздражение?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничего и не раздражение!.. — запальчиво начала служанка. — А только все тут будет по воле господина!

— Разве я оспариваю его волю?

Служанка недовольно молчала и пыхтела, очевидно, не рискуя скандалить. А Мария понимала, что эта женщина не хочет ее, чужачку, воспринимать как часть своей жизни. Что делать в такой ситуации, она новая хозяйка дома не очень представляла. Конечно, можно пожаловаться Мартину. И он, наверное, сможет осадить прислугу. Но правильно ли это будет? Так ничего и не решив, Мария сухо сказала:

— Пойдем назад. Ты откроешь мне кладовые и пришлешь слуг: я скажу, что нужно будет принести в мои покои.

Возня с обустройством заняла все время до вечера. Прямо в комнате Марии несколько служанок торопливо подшивали края выбранных ею штор. Слуги притащили из кладовых два тяжелых кресла и небольшой столик, у которого Мария велела отпилить нижнюю часть ножек.

— Это что же такое будет, госпожа?! Зачем же дорогую мебель портить?! Оно, конечно, приказ ваш выполнят… — Гульда старалась не смотреть Марии в глаза.

— Вот раз выполнят, так пусть и выполняют, — пояснять что-либо Мария не захотела: как к ней относятся, так же и она будет. Не обязана она объяснять кому-либо свои желания.

Сейчас, когда комната полна была людей, каждый из которых что-то делал: швеи подрубали ткани, один из лакеев подвешивал полки в указанном ею месте, еще один крепил такую же полку на уровне двадцати сантиметров от пола, бурча точно так же, как Гульда, Мария стояла у окна и тоскливо смотрела на медленно темнеющее небо, вспоминая свою земную жизнь: «И Надежда, и Манюня приняли меня такую, как я есть. А эти… Они даже не пытаются хоть сколько-то понять меня. Похоже, им просто нравится ощущать себя единой семьей, а меня — отвратительной чужачкой. Они не дали мне даже шанса стать среди них своей… Ну что ж, в целом-то мне и не привыкать к такому. До появления Надежды я и в своём прежнем мире была изгоем. И ничего, выжила…».

Хлопоты по обустройству продолжались и на следующий день. В комнате развесили теплые длинные шторы мягкого песочного цвета. Такое же покрывало было сшито на постель. И прямо при Марии набили шерстью длинные удобные подушки для кресел. Столик с короткими ножками занял свое место между двух этих кресел, и на него поставили красивый бронзовый подсвечник, найденный королевой в одной из кладовок.

На низкой и, как казалось местным, «бестолковой» полке разместились несколько пар обуви, а странный короб в углу комнаты вместил часть ее платьев. На этот короб, торопливо сколоченный плотником, Мария заказала такую же штору, как на окнах.

Вита с удивлением смотрела на тонкие деревянные дощечки, чуть скругленные по краям, которые Мария через горловину вдевала в платья.

— Эта штука называется «плечики». Вот здесь, по центру, мы сейчас привяжем петлю из любого шнурка или полоски ткани. Если одежда будет висеть на таких вот плечиках, она не будет мяться. И тебе же станет легче: не нужно будет каждый раз гладить мятые юбки.