Книга Мария, королева Нисландии, страница 97 – Полина Ром

Сопротивляться, разумеется, Мария пробовала. Только делать это было бесполезно: в данном случае противником ее была не тощая служанка, а здоровый крепкий мужик ростом на голову выше. Мария до крови расцарапала лицо о какую-то металлическую бляшку на его груди, прежде чем поняла, что убивать ее лорд не собирается. Он крепко прижимал ее к своей груди, надежно обхватив одной рукой рот, а второй так же надежно удерживая обе руки королевы вместе.

Сердце Марии скакало так, что толчки отдавали прямо в горло. Однако нос ее был совершенно свободен для дыхания, и лорд просто стоял, не давая ей двигаться, но и не пытаясь свернуть шею. Когда соображение немного вернулось, и она перестала бессмысленно дергаться, продолжая злобно сопеть носом, лорд шепотом, прямо на ухо ей прошипел:

— Не кричите, ваше величество. Я не причиню вам зла.

Лорд дал королеве еще минуту, чтобы прийти в себя окончательно и так же шепотом проговорил:

— Сейчас я отпущу вас и все объясню. Если вы поняли меня, кивните.

Мария несколько раз судорожно дернула шеей, потому что лорд держал ее слишком крепко, и настоящий кивок сделать не получалось. Еще через несколько секунд хватка ослабла, и огромный мужик тихо и плавно сделала шаг назад. Единственное, что он успел произнести, было:

— Не нужно меня бояться, я буду защищать вас любой ценой. Никто не должен знать о моем участии, ваше величество. Сейчас я заберу тело этой дряни и спрячу…

В коридоре хлопнула дверь спальни, оба насторожились, и голос Виты, почти заглушенный толстыми стенами, издалека позвал:

— Госпожа! Вы где, госпожа?!

Времени оставалось даже не минуты, а жалкие секунды. Массивный Кристиансен гибким кошачьим движением подскочил к столу, схватил один из стульев, поставил его недалеко от головы лежащей на полу Хилтруд и, как огромная анаконда, скользким движение исчез в каком-то потолочном люке. Беззвучно закрылась крышка, и уже через мгновение распахнулась дверь кабинета.

Вита со словами: «Госпожа, куда же вы делись…», — шагнула в комнату, неся в руках канделябр на три горящих свечи и благоразумно прикрывая их от сквозняка ладошкой. Договорить собственную фразу горничная не успела. Взгляд ее упал на лежащий на полу труп, и она завизжала с какой-то нечеловеческой силой…

Совершенно машинально, не слишком понимая даже, что и зачем делает, Мария перешагнула ноги покойной девицы и торопливо села на тот самый стул, что остался стоять посередине комнаты. Это было кстати: её собственные ноги тряслись так, что она вполне могла упасть.

Через минуту в кабинете было светло, как днем, от доброй дюжины принесенных сюда свечей. Сбежались все: и охрана, и конюхи, и заспанный скотник. Последней, расталкивая толпу, как атомоход «Ленин», прошла тетка Берготта, а в кильватере за ней, неся еще одну скромную свечку, продвигалась ее помощница.

Картина предстала лицу зрителей столь однозначная, что никто даже подумать не мог о каких-то других вариантах. На полу тело Хилтруд с ножом в груди, а на табуретке посередине кабинета — бледная как смерть королева с расцарапанным в кровь лицом. Всем было ясно, что это самое настоящее покушение на королеву!

Тишина воцарилась такая, что слышно было, как потрескивает чья-то свеча, у которой, похоже, слегка отсырел фитиль. Понимая, что все считают ее убийцей, и не слишком соображая, что именно нужно сказать, Мария вяло указала рукой на тело и хрипло произнесла: