Книга Брачные ошибки, страница 82 – Полина Ром

Несколько раз за ночь он уставал настолько, что или засыпал, или терял на некоторое время сознание. Но каждый раз, очнувшись, чувствовал, что держится за всё ту же занозистую доску. Даже во сне он хотел жить.

Песок под ногами юнга почувствовал, когда над морем уже заполыхала оранжевая полоса скорого рассвета. Некоторое время он ещё по инерции грёб, помогая себе ногами, и только потом сообразил, что оставшийся кусок можно просто пройти. Недалеко от линии прибоя начинались какие-то зелёные заросли. И Эрик, машинально дойдя до ближайшего куста, содрал с себя мокрую одежду, клацая зубами от утренней прохлады. А потом на минуту закрыл глаза от усталости… и очнулся уже после полудня.

Было очень жарко. Лёгкие порывы ветерка почти не приносили облегчения. Тело болело всё целиком: ныли мышцы, не слишком привычные к таким нагрузкам. Голова болела почти так же, как на следующий день после брачной ночи. Сжимая руку в кулак, он получил дополнительную порцию боли: кожа на месте раскисших мозолей трескалась, и в трещинах выступали прозрачные капли сукровицы. Половина тела, на которую не падала тень куста, зверски обгорела, и Эрику казалось, что с него содрали кожу. Но больше всего ему хотелось пить.

Скомканные брюки и рубашка, поверх которой валялись задубевшие от солёной воды подштанники, распрямлялись с трудом, похрустывая. Тем не менее, Эрик старательно натянул одежду и, прекрасно понимая, что нет выбора, углубился в тень от странных лохматых деревьев.

Довольно быстро в зелени нашлась широкая тропа, по которой и зашагал приободрившийся юнга, сообразив, что она ведёт к людям. Дорога шла немного в гору, но подъём был лёгкий. Если бы только не распухший язык во рту и дикое чувство жажды. Где-то вверху, скрываясь в зелени, резким истошным голосом орала крупная яркая птица. Из-за неё Эрик чуть не пропустил журчание воды.

Небольшой ручеёк шёл почти параллельно с тропой и, свернув, Эрик долго сидел на округлом плоском камне, боясь отойти от воды. Его мутило и, в конце концов, вырвало этой водой, но после стало немного легче. Он снова умылся и в этот раз пил более осторожно: не сунув голову в ручей и захлёбываясь от жадности, а мелкими глотками из собственной горсти. Непривычная духота, влажность и назойливо лезущие в лицо насекомые, которые пугали его своими размерами, заставили вернуться на тропу.

До деревни он добрался достаточно быстро. Деревья внезапно расступились, и юнга увидел странные, ни на что не похожие круглые хижины, на которых вместо крыши лежали широченные листья цвета тусклой бронзы. Непривычным и пугающим в деревне было все: и странно тощая корова с торчащими лопатками и очень длинными рогами, и эти самые хижины, в которых не было окон. Но самым жутким Эрику показались люди. Они были абсолютно чёрные!

Сперва он принял их за демонов и испуганно отпрянул за ближайшее дерево, спрятавшись за шершавым стволом. Потом, понаблюдав и отойдя от шока, он вспомнил, как Бруно рассказывал ему про чернокожего мужчину-пленного. Признаться, тогда Эрик не поверил конюху, сочтя его рассказ обыкновенным враньём и хвастовством.

Сейчас, наблюдая за этими жуткими людьми, он понял, что они занимаются самыми обычными крестьянскими делами. Вот высокий, очень худой мужчина, сутулый и похожий своими длинными конечностями на паука, присел на маленькую скамеечку и принялся доить корову. Он был почти голый, только на бёдрах мотылялась какая-то светлая тряпка, прикрывая срам. Мужчина сел спиной к Эрику, и юный барон с любопытством рассматривал плотную шапку курчавых седых волос и крупные позвонки спины, которые, казалось, собираются прорвать остриями масляно поблескивающую на солнце чёрную кожу.