Книга Законы стаи, страница 46 – Полина Ром

Я смотрела на это «богатство», накопленное бедной Нергой за всю ее жизнь, и слезы невольно наворачивались на глаза — бедная женщина, так и не увидевшая никакой радости.

— Видать, матушка тебе приданое складывала, — Олла держала в руках несколько наволочек и две простыни. — Оставишь это или продашь?

— Даже не знаю, — пожала я плечами. — Разве что для вашей постели оставить, пригодится ведь?

Олла как-то неуверенно улыбнулась и часто закивала головой:

— Конечно пригодится, а вам-то с Оскаром разве не нужно будет? Ну, в любом случае это с собой заберем.

Вот еще забота теперь — ведь спать придется в одной постели с Андреем. А он молодой мужик, как бы чего не вышло… Впрочем, уйти от него я всегда успею. Да и не выглядит он насильником, так что не стоит паниковать раньше времени. Я вздохнула, стерла слезы и продолжила разбор добра.

Кроме сундука с барахлом, под кроватью нашелся еще мешок с мягкой рухлядью. Тяжелые, неуклюжие, сшитые из дурно пахнущей овчины полушубки и две свернутые в рулон суконные юбки.

— Ты смотри-ка, — Олла почтительно разглаживала слежавшееся сукно. — Это получается, маменька тебя как госпожу одевала!

Я только вздохнула над ее наивным восхищением — у меня эти кошмарные тряпки такого почтения не вызывали.

Часть барахла вместе с хорошей пуховой подушкой, сложили в сундук. Часть — небрежной кучкой скинули на кровать Нерги. Если найдется покупатель на это тряпье, то будет хорошо.

Перебрали посуду, отложили несколько чашек и медный котелок, на который у Оллы прямо глаза загорелись. Кроме того, к этому всему добавился еще стул со спинкой, единственный во всем доме, который стоял в клетушке Нерги. Пара табуреток — пригодятся. И моя подушка, которую я собиралась перешить на две удобных сидушки. Больше, как ни смешно, брать в доме было нечего.

На заднем дворе была еще низенькая щелястая будка, где находились лопата, грабли, топорик и еще какое-то ржавое барахло. Я только пожала плечами, заглянув туда. Оскар придет — пусть сам решает, что может пригодиться в хозяйстве. Я понятия не имею, что у них есть с матерью, а что еще нужно.

Домой с Оллой мы возвращались нагруженные, как два осла. Моя будущая свекровь, похоже, испытывала какую-то детскую радость от нечаянно свалившегося на нее «богатства». В то же время, ей явно неловко было от этой радости передо мной — она жалела меня, помня, что Нерга умерла. Эти двоякие чувства ее будоражили и, наконец, чтобы в душе ее воцарил мир, я спросила:

— Почтенная Олла, а что можно сделать для моей матери? Ну, я не знаю, может в храм сходить помолиться?

— Ой, деточка, какая же ты умница! Непременно нужно сходить и пожертвовать что-то из вещей личных, все знают, что это лучше любой молитвы! Сразу Всемогущие поймут, что матушку твою добрым словом здесь поминают. И от этого ей выйдет облегчение в посмертии. Завтра с тобой и сходим! Обязательно сходим! На доброе дело вещей жалеть не надо. Там, при храме всегда нищие сидят. Вот им и раздадим вещи оставшиеся.

Я задумалась. Конечно, для меня все эти тряпки выглядят кошмарно, не к такому я привыкла. Только вот вспомнилось мне, как аккуратно, почти нежно, Олла гладила полушубок Нерги… Интересно, а сама-то она в чем зимой ходит? Может быть, стоит почистить кожух этот и ей предложить?