Книга Законы стаи, страница 49 – Полина Ром

— Вы боитесь, что Оскар подерется? — чем-то мой вопрос, похоже, смутил Оллу. Она долго возилась в кровати, устраиваясь удобнее, вздыхала и молчала. Наконец, повернувшись лицом к стене, глухо ответила:

— Кто его знает, как оно там будет, а только лучше бы не рисковать. Давай-ка спать — устала я сегодня.

Больше я к ней с разговорами не лезла — явно, были какие-то детали, о которых она просто не хотела говорить.

Утром, после спешного завтрака, мы с Оскаром двинулись по узким кривоватым улочкам вниз, к морю. В дороге полюбопытствовала:

— Слушай, а чего Олла за тебя так переживает? Ты… Ну, пусть не ты, но раньше этот Оскар что, драться любил?

— Он, похоже, не только драться любил — усмехнулся Андрей. — Он и бухнуть не дурак был, и на девок зарплату тратил, и мать бил. Думаю, там много чего происходило.

— Ужас! То-то она теперь с тобой носится, как с писаным яйцом.

— Его, похоже, и прибили в кабацкой драке. Ну, хорошо или плохо это, только теперь это — мое тело и моя мать. Пойми ты, не могу я ее бросить!

— Ты с ума сошел?! У меня и мысли такой не было! Они же не виноваты, что так случилось… Ну, ни Олла, ни Нерга…

— Да, так что нужно в наших планах и ее учитывать — Андрей чуть хмурился — ему явно было не слишком приятно говорить все это.

Дальше шли молча. В какой-то момент, остановившись в проплешине между домами, он сказал мне:

— Смотри! — я подняла голову и обомлела — настолько фантастически-прекрасное зрелище мне открылось.

В предрассветном утреннем сумраке была отчетливо видна ярко-розовая полоса на горизонте — вставало солнце. Внизу, в просвете между рядами заборов, открывался вид на морской простор. Там, у лодок копошились несколько человек, а часть судов, украшенная белоснежными треугольниками парусов, уже покачивались на волнах.

Балла два-три, не больше на глазок определила я. Набегающие волны выбрасывали клочья кружевной пены на темную дугу берега. А в нескольких километрах от этих скромных рыбачьих лодочек тянулся целый лес мачт — там был порт.

Они, эти корабли, были прекрасны какой-то старинной красотой и грацией. На кончиках мачт развевались разноцветные треугольные вымпелы. Собранные паруса, напоминали пышные рюши и воланы на платье средневековой красавицы. Из-за горизонта показался краешек солнца и позолотил эту удивительную картину.

Одно из таких судов как раз поднимало паруса, уходя в море. На крошечной палубе суетились и что-то делали совсем уж микроскопические люди. И вдруг огромный белый парус раскрылся, как лепесток экзотического цветка при замедленной съемке…

У меня просто дыхание перехватило от этой сказочности, и я невольно вспомнила:

Я читала вслух на русском и единственный человек в этом мире, кто мог понять эту чистую красоту картинки и стиха, молча стоял рядом, чувствуя то же самое…

Мы стояли еще несколько минут, завороженные зрелищем. Наконец Оскар, как бы очнувшись, вздохнул и сказал:

— Пойдем. Мы и так сегодня опоздали.