Книга Невестка слепого барона, страница 192 – Полина Ром

-- Ну а теперь, Освальд, расскажи мне сам и подробно о том, что за странный сон тебе приснился. Признаться, я всегда считал герцога Бальгера человеком, не склонным к пустым фантазиям. Однако его повествование звучит слишком уж необычно.

Благо, что легенда была нами вызубрена наизусть, и я видел, что мой рассказ о двойном сне, «посланном» нам с женой в одну ночь, короля встревожил.

— Предположим, граф… просто предположим! Что сон этот ниспослан Господом, – король перекрестился и, строго глядя на меня, спросил: - Так что, по вашему мнению, нам следуют делать, исходя из такого предположения?

— Ваше королевское величество, я понимаю, что людям будет трудно поверить в это чудо. Будут сомневающиеся и противники. Но я-то сам лично чувствовал свет и тепло, идущее от этой женщины, что говорила со мной во сне.

Это нельзя подделать! Лично мне, ваше величество, больше не нужны никакие доказательства. Потому на своих землях я буду строить хранилища для зерна, чтобы выдерживать его не мене двух лет. И обязательно буду просеивать все зерно, дабы отделить те самые семена зла. Надеюсь, что вы, ваше величество, с присущей вам мудростью найдете правильное решение.

В общем, маховик государственного управления раскручивался хоть и медленно, но надежно. Через полтора месяца была собрана коллегия кардиналов. За это время с помощью голубиной почты были отправлены письма и получены ответы от самого папы Ромейского: Церковь постановила, что сон мой и моей жены следует считать Божьи Чудом.

К этому времени я уже столько раз рассказывал свою историю различным священнослужителям и чиновникам-министрам королевского двора, что я уже и сам начал верить в реальность этого сна. Я уже начал опасаться, что заработаю себе мозоль на языке.

Разумеется, у такой странной новости нашлось довольно большое количество противников, пытающихся обвинить меня во лжи. Очень сильно возражали как раз государственные чиновники. Да и многие крупные землевладельцы не испытывали восторга от того, что теперь на получение урожая придется тратить гораздо больше сил и средств. Мои возражения, что просеянное зерно даст гораздо лучший урожай, многие не принимали во внимание.

А вот как раз церковникам, как ни странно, это решение несло сплошную выгоду. Многие монастыри уже имели хранилища, куда складывалась церковная десятина с урожая. И чтобы получить выгоду, в урожайные годы это зерно не трогали, а хранили его два, а иногда и три-четыре года, ожидая, пока оно подорожает. Дождавшись же голодного года, церковь продавала зерно и хлеб с большой прибылью для себя.

Конечно, теперь и им придется ставить дополнительные хранилища при монастырях, но одна мысль о том, что зерно, выдержанное два года, почти не несет в себе заразы, храмовых служителей радовала. Теперь в собственных глазах они выглядели не торгашами, а исполнителями воли Божьей!

В целом конфликтных ситуаций было достаточно много, и один я совершенно точно не смог бы уговорить короля и его министров. Но за моей спиной мощнейшей поддержкой стояла Святая Матерь-церковь. Поэтому уже к весне был издан королевский эдикт, запрещающий продажу крупных партий зерна менее чем двухлетней выдержки.

Казначей хватался за голову, проклинал все на свете и со слезами на глазах объяснял каждому желающему слушать: