Книга Невестка слепого барона, страница 63 – Полина Ром

— Сама сирота бесприютная, а ишь ты какая! Ну, попользовался баронет. Так он господин, ему можно. Не он, так кто другой из слуг бы свое получил первый, какая разница? А вела бы себя по-умному, глядишь, и наградил бы баронет. Кто, ежли по-умному себя ведет, никогда в прогаре не останется. А вот только мне до сих пор любопытно, чем же вдовица-то барону не угодила? Раз уж Верна-то господину Рудольфу нетронутой досталась, значит, Слепой сам и не пользовался девкой. Неужели вдова хужее была девчонки молодой?

Для себя я выяснила, что хотела. Но этот разговор очень отчетливо показал мне, что Агапу надо удалять из дома.

Держать такую вблизи себя просто опасно. Она даже не понимает, как мерзко выглядят ее оценки.

Но и обслуживать барона с этого дня мне стало легче: я перестала его бояться. Тем более что и какого-то особого ухода за ним не требовалось. Пусть и очень плохо, но одним глазом он все-таки видел. Когда гостей не было, повязку не надевал. Вторая дверь в его комнате, как выяснилось, вела на внешнюю лестницу, идущую с обратной стороны башни. По этой лестнице барон сходил и взбирался сам и даже горшок в своей комнате не держал. А уж три раза в день подняться и отнести ему еду – невелик труд.

Была и еще одна хорошая новость. При замке обнаружилась так называемая мыльня -- отдельно стоящий каменный домик, откуда был сделан сток в ближайший овраг. Так что даже с гигиеной на первое время все решилось достаточно просто. Конечно, топить каждый день мыльню было невозможно, и мне часто приходилось просто обтираться влажным полотенцем. Но раз в три-четыре дня я могла искупаться нормально. Если вспомнить, что в монастыре я прожила немытая несколько месяцев, даже это было большим благом. Именно с разговора о мыльне и начали у нас устанавливаться с бароном человеческие отношения.

В обед я принесла барону еду. Но вместо того, чтобы молча выйти за дверь, задержалась и спросила:

— Господин барон, вам нужно что-то постирать?

Пока ждала ответа, с любопытством рассматривала его рукоделие, которое сейчас лежало на полу. Смотрела и все не могла сообразить, что же это такое. Какая-то очень сложная, из множества ниток плетеная конструкция, похожая на безразмерную гигантскую авоську…

— Тебя зовут Клэр?

— Да, господин барон.

За эти несколько дней я успела лучше рассмотреть его лицо и поняла, что со вторым глазом тоже что-то неладное: часть радужной оболочки занимало белесое пятно. Радужка у барона была серая, и потому в глаза это пятно не бросалось. Но если приглядеться, помутнение было видно. Я не была уверена, так как знала слово, но не представляла, что в реальности за ним скрывается. Бельмо. Оно это или нет?

В книгах иногда попадались герои, чьи глаза были изуродованы бельмом. Вспомнить того же Азазелло из «Мастера и Маргариты». Но вот как эта штука выглядит в реальности, я не представляла. Барон между тем отошел от стола, вернулся к кровати и, подняв лежащий на полу мешок, протянул мне небольшой сверток.

— Здесь нательное белье и две рубашки. Передай прачке.

Я молча забрала узел и ушла. Через пару дней, когда я возвращала барону чистые вещи, он вдруг спросил:

— Кто стирал это, Клэр?

— Я.

— У нас нет прачки?

— В доме только одна служанка, и она занимается животными.

— Значит, готовишь ты? - он, кажется, удивился.