Книга Усадьба леди Анны, страница 119 – Полина Ром

На нее смотрели, пусть и украдкой, но с явным любопытством. Женщины разглядывали одежду, даже не гнушаясь пригласить к себе в компанию её фрейлин. За маленькими столиками лакеи подавали пирожные и вино, дамы сплетничали и втягивали её спутниц в беседы.

Анна видела, как молчаливая и стесняющаяся внимания высоких персон мадам Берк потихоньку оттаяла и освоилась. Как отпустила танцевать леди Мишель с каким-то франтом. Как отказала в танце хлыщеватому кавалеру, крутившемуся возле Фелиции. Как вежливо беседовала с молодой кокетливой дамой…

Придворные болтали, флиртовали и играли в карты, а король, как казалось Анне, просто дожидался, пока пройдет положенное для приема время. Ей стало жалко уставшего пожилого мужчину, который не мог располагать своим временем так, как ему хотелось.

Письмо от эспанки Максимилиан Жан-Филипп Виктуар, герцог де Ангуленский и де Шефрез, получил только через месяц пути по Северным землям Франкии. Гонец догнал его при выезде из Норверда.

Макс уже садился на коня и потому, отмахнувшись, велел ординарцу принять почту у гонца. Это не королевский курьер, так что не к спеху все. Надо сказать, ординарец из капрала Готье вышел весьма так себе. Не лежала у вояки душа к скучным и будничным занятиям.

После ранения герцога в Карнагских предгорьях бедолага-капрал попал под горячую генеральскую руку. Именно Джеральд Ланфернер отправил Гюстава Готье сопровождать обоз с раненым герцогом:

— Довезешь до места… И смотри мне! — генерал хмурил брови, понимая, что в случае смерти Максимилиана и с него самого король спросит. — Там при нем останешься, пока не выздоровеет. И следи, чтобы мазями нужными его пользовали. Лекарь наш говорил: у знахарки этой, что в Буграх, отменные снадобья. А то городские докторишки таких ран отродясь не видели. Только и умеют, что хвалить себя, а толку с них чуть. Следи! Иначе, сам понимаешь…

Так капрал попал в Парижель, да так и остался при герцоге. Правда, после этой вот инспекционной поездки его светлость обещал похлопотать, чтобы Гюстава Готье отправили назад, в действующую бригаду. Но это когда еще будет! Поездка обещала затянуться.

А пока капрал занимал должность личного ординарца герцога, но даже с этого тепленького местечка положенных плюшек не имел, что было совсем уж обидно.

«Ведь у нормального-то командира как все устроено? Повариху нанимает посимпатичнее. Шоб бока у нее мягкие и уютные, шоб ласковая да сладкая была. Дом, где ему останавливаться, самый удобный, с хорошенькими горничными. И завсегда у ординарцев всякие этакие возможности есть… А этот что? Горничных близко не подпускает. На балы не ходит, все морду прячет. А чего ее прятать-то?! Подумаешь, шрам, велика важность! Да барышни энтаких-то еще больше жалеют и примечают. Одно только: с местными армейскими водится, да доклады королю пишет. Ни тебе по селянкам прогуляться, ни тебе саблей помахать! Тоска, а не служба…»

Почту огорченный капрал засунул в подсумок, притороченный к седлу, и благополучно забыл ее там еще на пару недель. Благо, что письма были не королевские и немедленного ответа не требовали. Когда он принес наконец-то герцогу изрядно отсыревший из-за дождей сверток, тот даже не стал ругаться. Хмуро глянул на капрала и заявил:

— Я, конечно, очень тебе благодарен, Гюстав. Но как только вернемся домой, я приложу все усилия, чтобы ты отправился в свой полк.