Книга Переполох в Академии Граней. Это кто ещё попал!, страница 116 – Анастасия Милованова

— Отец, — в голосе Дейрика звучит осуждение, и вспыхнувший было во мне гнев и обида затухают.

В конце концов, плевать мне на то, что думает этот заносчивый сухарь. Главное, чтобы сына своего на меня больше не натравливал.

— Тихо! — призывает к покою один из помощников ректора. — Проявите уважение к товарищам!

Аластас бросает на меня последний взгляд. Надо быть полным эмпатическим бревном, чтобы не считать в нем всё, что дэр Верндари оставил при себе.

И все же, чем Дэль так насолила этому могущественному человеку, что тот при любом удобном случае пытается от меня избавиться?

— Дэль, постой в сторонке, — тем временем бросает мне Интегра, подбородком указывая на небольшую брешь в рядах Звезд. Как раз рядом с отрядом лекарей: — И, пожалуйста, без сюрпризов.

Последнее она говорит глядя прямо на Фло. Рыжуля в ответ даже не огрызается, и мне хочется стиснуть её до хруста в ребрах. Почему она слушается всех, кроме собственной хозяйки, а?!

— Слияние, — отрывисто командует дэр Кратос, когда гомон на холме стихает, а Аластас возвращается к своим людям.

Студенты, послушно и без промедлений, закрывают глаза и отступают на шаг назад, словно бы входя в своих светящихся хранителей. От яркой вспышки я на секунду слепну, а когда зрение возвращается, от увиденного у меня неконтролируемо отвисает челюсть.

Все, кто произвел так называемое слияние, застыли в прозрачных телах пиримов. Невидимые волны энергии обвивают их тела, развевая одежду и волосы, поднимаясь вверх и выходя из хранителей яркими потоками света. Желтые, красные, зеленые… Сила всех цветов и оттенков закручиваются в едином вихре над нами. И спустя секунду вокруг разливается невесомая, еле слышная мелодия. Или пение. Я никак не пойму, что это. Оно настолько ускользающее и нежное, что определить невозможно, что или кто издает этот звук.

Одну я чувствую совершенно точно — эта мелодия трогает до глубины души. В ней печаль и радость, тихая тоска и пожелание счастья. Волоски по всему телу встают дыбом, когда я осознаю, что это поминальная песнь.

— А-а-а, — тяну я не то в ужасе, не то в благоговении, и оборачиваюсь к ближайшему лекарю. — Что это? Как это?

Почти полностью седой мужчина бросает на меня добродушный взгляд, потом осматривает застывшую в шоке Флоренс.

— Ты из неверующих? — густой бас лекаря обволакивает и умиротворяет. Именно так должен звучать человек, чье призвание спасать людей. Моя тревожность проходит сама собой, словно кто-то выкрутил регулятор на минимум. А лекарь, не дождавшись моего ответа, тем временем продолжает:

— Почести или, как их называют храмовники, Слёзы Всевидящего, помогают пиримам обрести новую форму единения с хозяином.

— Но откуда эта музыка?

— Так звучат души, — пожимает плечами мужчина. — Порой никаких слов не хватит, чтобы выразить боль утраты и надежду на то, что ушедших ждёт лучшая судьба. Но душа всегда честна и ее песнь не сфальшивит. Вот благодаря Почестям пиримы и их хозяева воздают дань уважения погибшим в полной мере.

Мы замолкаем. И если лекарь продолжает следить за обстановкой с чисто профессиональной точки зрения, то я наблюдаю за происходящим с благоговением. Теперь понятно, почему нет никаких громких прощальных речей. Все они будут пустым сотрясанием воздуха, когда рядом звучит песнь душ.