Книга Печать секретности, страница 109 – Ирина Дегтярева

– Да вы что?! – он вскочил. – За кого вы меня держите? Я работаю в секретном НИИ, что же я, по-вашему, не понимаю…

– Вы ездили в Турцию уже имея допуск, – монотонным голосом говорил Егоров так, что самому было противно. – Почему вы тогда не думали о своем секретном НИИ, встречаясь с человеком, о котором ходили такие слухи?

Кинкладзе плюхнулся обратно на стул и сжал руки в кулаки.

– Неужели вы считаете, что случайная встреча, незначительная, может сломать всю карьеру, профессию? – с отчаянием воскликнул он.

Егорову понравилась постановка вопроса, но он еще не вышел из образа злобного и упертого контрразведчика:

– Можно работать и не в секретном НИИ.

– Вы шутите? Я специализируюсь на оборонной промышленности!

Пожав плечами, Василий подумал, что за все в этой жизни надо отвечать. За легкомыслие тоже. Кинкладзе уже работал в НИИ и не должен был манкировать своим положением, встречаясь с кем попало, с человеком с сомнительным прошлым и темным будущим.

Егоров уже много раз сталкивался с такими, как Кинкладзе. Они обычно отмахиваются от предостережений, исходящих от сотрудников безопасности на закрытых предприятиях. И даже если верят гипотетически в то, что существует вероятность вербовки или провокации, то не догадываются, как это близко к ним. Это примерно то же самое, что пройти по проволоке в цирке до середины пути и только там, над ареной, когда она покажется сверху небольшим блюдцем, открыть глаза. До конца пути такой канатоходец уже наверняка не дойдет.

Кинкладзе не вызвал у Васи большого подозрения. Не похож он на человека, продумавшего хитроумный план по внедрению в святая святых секретов Минобороны по поручению радикальных исламистов. Просто самоуверенный и недалекий болван. Он и думать забыл о той встрече, а она всплыла как давно и надежно спрятанный на дне тихой речки труп с привязанными к нему камнями. Рыбки и гниение сделали свое дело – веревки, удерживающие камни, разорвались, и вот он, Баглоев, на поверхности тайной тихой реки.

Василий отдал Кинкладзе на усмотрение тех, кто оформлял ему допуск. И руководства НИИ. И тех, и других он добросовестно оповестил о случившемся в 2001 году.

Когда пошел докладывать Ермилову, тот неожиданно отмахнулся:

– Потом, Вася, потом. Вот бери адрес и дуй к Шпилеву. Вячеслав Евгеньевич бывший сотрудник английского отдела. В 2010 году работал по… Короче, мне английский отдел дал только небольшую справку, из которой следует, что в Ярославле состоялась встреча с неустановленным лицом. Встречу отфиксировали, однако упустили человека, с кем встречался английский разведчик. Все тот же Уистл.

– Наш книголюб из библиотеки? Вам не кажется, что он слишком давно орудует беспрепятственно на нашей территории? Порезвился, и хватит!

– Да я тоже так считаю. Прищучить бы его. Но это больше работа для «англичан». Впрочем, поживем – увидим.

Шпилев встретил Василия в вестибюле банка, где возглавлял службу безопасности. В распахнутом пиджаке и мятой рубашке, он казался небрежным и вальяжным. Вел себя тут по-хозяйски, как и большинство фээсбэшников, завершивших работу в Конторе. Про них говорили, что бывших комитетчиков не бывает, и отчасти обоснованно, но только в плане связей, хотя и в этом смысле Егоров считал это поверье несколько преувеличенным. Ушедшие на пенсию допуска уже не имели, с ними бывшие коллеги, продолжающие служить, само собой, не откровенничали, да и с каждым годом действующих сотрудников-коллег становилось все меньше – сверх срока не задерживались, тоже уходили на пенсию. Довольно быстро все следы стирались, как ластиком. Разве что иногда приглашали в их бывшие управления и отделы по праздникам, чтобы молодым показать ветеранов, легендарных (если они в истории спецслужб следы оставляли более четкие) и не очень (если просиживали на работе штаны – и такие попадались). Показали, угостили, организовали концерт и распрощались. Изредка некоторые остаются в качестве консультантов, но это как раз те самые – из легендарных.