Книга Печать секретности, страница 118 – Ирина Дегтярева

– Что дальше? – Горюнов выехал из Ярославля. Он одновременно курил, держал руль и откусывал от шоколадного батончика. Петр кинул такой же батончик на заднее сиденье, где расположился Егоров. – Я бы поиграл с парнем. Вывез бы его в Сирию, перелез бы где-нибудь тихонечко границу, пограничники бы закрыли глаза на это… А я бы раскрутил его по полной. Он бы рассказал обо всем, что слил англичанам. Потом я бы сунул его в военный транспортный самолет в Хмеймиме и приволок обратно.

– В Сирию ты бы попал через Турцию, а в Анкаре тебя ждут с большим нетерпением, – вспомнил Вася про душевную неприязнь MIT^[23]к Горюнову. – И мы уж как-нибудь дальше сами. Через недельку потревожим Климова. Наружное наблюдение продемонстрирует ему свое присутствие. Поймет, что за ним следят, сам бросится в твои объятия, уважаемый Абу-Сафан. Кстати, это как-то переводится? Я имею в виду имя.

– Отец Сафана.

– Вот Климов и попросится к папочке на ручки. Ты же его усыновишь? – Егоров стал вгрызаться в батончик с орехами.

– Усыновим, – согласился Горюнов.

Мокрые опавшие листья лежали на дороге и в свете уличного фонаря выглядели как осколки стекла. Слишком припозднившаяся осень буянила и била водочные бутылки, выпитые ею в бессмысленной попытке согреться и вспомнить золотую молодость. Но зима уже взяла ее за горло тонкими ледяными пальцами. Ночью пошел первый снег…

На заснеженном капоте машины, стоящей у ворот дома, кто-то нарисовал брови, глаза и рот, и старенькая «Ауди» обрела озорной взгляд, открыто и удивленно смотрела на падающие с неба хлопья, которые довольно быстро, впрочем, засыпали и новообретенные глаза, и рот, и осталась лишь холодная белизна.

Здесь, по проселочной дороге, регулярно проходила только пара собачников из деревни – хромая бабка с белой дворняжкой, маскирующейся под пуделя, и парень с карликовым злобным пинчером. Хозяин пинчера маскировался под крутого десантника. У него на доме висел флаг ВДВ, но когда Вася, чтобы понять, кто здесь шастает, навел о нем справки, то узнал, что это недавно вышедший из отсидки бездельник, никогда не служивший в ВДВ.

Два дома стояли друг против друга, через грунтовую дорогу на окраине подмосковной деревни, где от деревни уже осталось только название. Хозяева перестроили свои деревянные хибары, в которых еще немцы останавливались на постой, когда имели виды на Москву. Отсюда их и погнали до Берлина…

Теперь деревня напоминала, скорее, коттеджный поселок. Металлические заборы от посторонних глаз, а там, где остался штакетник, собаки на цепи. Бабушки-старушки, жившие здесь, повымирали или попродавали деревянные домишки с резными наличниками.

Горюнов уже с месяц как сманил сюда группу игиловцев. Заселил их в съемном доме. А напротив был дом сотрудника ФСБ. Жил офицер здесь только летом. Уж как Петр его уговорил пустить на время УБТ с военной контрразведкой в придачу, история умалчивала, а Горюнов и подавно.

Один из сотрудников наружного наблюдения изображал из себя хозяина-пенсионера. «Хозяин» менялся в зависимости от смены наружного наблюдения. Остальные прятались внутри дачи. Дежурный «хозяин» выходил в галошах и летчицкой куртке, взяв ее с вешалки в форме чугунных котов, на хвосты которых прилаживал куртку по возвращении с улицы. Подметал двор метлой, обнаруженной в гараже, надвинув поглубже кепку, чтобы из дома напротив не запомнили в лицо.