Онлайн книга «Печать секретности»
|
– Почему я, собственно, должен задерживаться? – Дима еще пытался посопротивляться. – У тебя есть основания меня задерживать? Что вообще происходит? Егоров кивнул многозначительно. Он выбрал тактику – молчать, хмыкать, бросать грозные «понимающие» взгляды. Василий отрепетировал такую тактику на сыне, когда замечал, что Валерка подозрительно затих, нашкодив. Чтобы выпытать детали шкоды, Егоров вот так же изображал, что знает гораздо больше, и все тайное становилось явным. В глубине души он сомневался, что Снегирев обладает какой-то ценной для ДВКР информацией – может, просто хочет поделиться изменой жены или пооткровенничать, как сам спутался с очередной любовницей. Это будет самый худший вариант развития событий для Васи. Шеф голову оторвет за потраченное впустую время. Снегирев сел на край кровати, посмотрел на экран телевизора, стоящего на полированной тумбе, от горячих чашек испещренной кругами цвета ржавчины, и вдруг губы его скривились. Он опустил голову, спрятал в ладонях щеки, выбритые с помощью Васиной пены для бритья, и расплакался. Вася приуныл, решив, что так обычно начинаются все посталкогольные откровения о личной жизни, дескать, хоть в петлю лезь, люблю, не могу, а она… И далее возможны вариации. Однако Снегирев оторвал руки от лица и сказал: – Я так и понял, что ты уже знаешь… Потоптавшись, подбросив на почти квадратной крепкой ладони ключи от машины, Вася продолжил давить на психику своим молчанием. Глядел исподлобья, хотя уже сгорал от нетерпения. – Мне не к кому больше… – начал сбивчиво говорить Дмитрий, глядя заискивающе мокрыми от слез глазами. – Мы же дружили в Ижевске… Василий с сомнением пожал плечами. – Ну приятельствовали, – поправился Снегирев. – Все равно. Не чужой ты мне человек. Я боюсь, я ужасно боюсь. Меня, конечно, посадят… – он снова начал судорожно вздрагивать от рыданий. – Разберемся. Говори все как было, – скупо выдавил Егоров. – Погоди-ка. – Повернувшись спиной к Дмитрию, доставшему носовой платок и углубившемуся в его складки, Василий стал наливать ему воду в стакан одной рукой, а другой быстро включил на телефоне диктофон, порадовавшись своей предусмотрительности – он всегда держал отключенными звуки нажатия кнопок. Снегирев ничего не заподозрил. – На, пей. Возьми себя в руки. Все теперь зависит от того, насколько ты будешь откровенен. – Буду, буду… – Дмитрий застучал зубами о край стакана. И сбивчиво поведал Василию душещипательную историю о том, как он начал излишне выпивать, когда его назначили в группу специалистов – инженеров-испытателей, которые мотались по командировкам по военным частям, где проводили полигонные испытания образцов оружия, опрашивали офицеров по стандартным анкетам, расширяя такие опросники, обретая опыт в подобных профильных опросах. – Как не выпить… Ты же понимаешь. Промерзнешь на полигоне, – искал сочувствия Дмитрий в каменном лице Егорова. – То да се… И в метель, и в мороз перлись на стрельбище. Нам же надо при любых условиях испытывать, писать отчеты. Кучность стрельбы, живучесть, эффективность… Удобство пользования, рациональность конструкции. А у меня во многих образцах мои личные изобретения, наработки. Я должен был и хотел поначалу присутствовать. Сам понимаешь… А потом оказалось, никакой романтики, рутина жуткая. Условия проживания в частях спартанские. Я ведь постарше тебя, уже хочется комфорта, а не бегать с оружием по лесам и полям. Короче, с мокрыми ногами, с пустыми карманами – не скажу, что нам слишком хорошо за это платят, что оставалось? Водочка. |