Книга Печать секретности, страница 49 – Ирина Дегтярева

– Пытаюсь понять, к чему ты клонишь. Ну пьяная болтовня, ну строили версии о гипотетическом предательстве… И ты хочешь сказать, что из-за этого ты примчался в Москву, едва услышал от Юрия про человека, похожего на меня? Что за камень у тебя за пазухой?

Снегирев насупился и молчал. Василий не ожидал, что он настолько резко замкнется, хотя Дима так стремился увидеться с ним, даже специально прилетел в Москву.

К тому же Снегирев наклюкался как поросенок. Что-то его всерьез беспокоило – боялся неизвестных Василию обстоятельств или робел самого Егорова. И хочется, и колется…

Его приезд – это либо шаг отчаяния, и он пытается хоть как-то обратить на себя внимание, опасаясь говорить напрямую (ему, может быть, угрожают, возможно, шантажируют). Либо хитрый ход, чтобы избежать ответственности. Понять бы еще, ответственности за что?

Василий оставил пьяненького Снегирева наедине с бутылкой, а сам решил прогуляться. Тихонечко вышел из квартиры, накинув первое попавшееся пальто или куртку – в темноте не разглядел, но мерзнуть не хотел. Даже в подъезде, который отапливался в морозы порой чересчур, теперь, в бесснежную зиму, коммунальщики недотапливали, и по лестнице гуляли пронзительные сквозняки, насыщенные запахами жареной картошки, подгоревшего молока и фаршированных перцев из квартиры Егоровых. Василий, сбегая по стертым ступенькам, по которым в детстве носился сломя голову, удовлетворенно отметил, что после приезда сюда Виктории кухонные запахи в подъезде стали куда более удобоваримыми.

Впервые Вася пожалел, что не обзавелся собакой, а Валерка ведь то и дело канючит, требуя домашнего питомца. Если Снегирев протрезвеет и обнаружит отсутствие Василия, то выгул собаки стал бы хорошей отмазкой. Но чистюля Вика отличается особой брезгливостью, да и как на нее навесить уход за псиной, когда она работает не меньше мужа, да еще на ней все хозяйство.

Не слишком принято звонить шефу в такой час, да еще без особой надобности – стоит ли извещать о пьяном лепете Снегирева? Но Василий встревоженно чувствовал – земля горит под ногами. Он пока не мог внятно сформулировать это чувство.

Облокотившись о бортик старой хоккейной коробочки, Вася грустно посмотрел на светящийся экранчик телефона, где возникла надпись «Шеф». От бортика пахло мокрым деревом, а от телефона – неприятностями.

Ермилов ответил вальяжно, вероятно, не менее вальяжно расположившись в кресле или под боком своей Людмилы-адвокатессы. Но довольно быстро его голос обрел привычные начальственные нотки, когда Вася закончил свой поздневечерний доклад:

– Не понимаю, что Снегирев, собственно, от меня хочет. Вся эта история, по меньшей мере, странная.

– Тебе сколько лет? – с трудом сдерживаясь, спросил Ермилов. – Ты же все-таки оперативный сотрудник с опытом, а не романтичный старшеклассник, готовый в любое время дня и ночи принимать у себя в гостях старых приятелей. И даже не слишком приятелей, по сути. Ты забыл, что ли, где работаешь? Ты ведь не маникюрша!

Вася не стал уточнять, почему из всех мирных профессий шеф выбрал ему самую женскую, с явно уничижительным подтекстом.

– Ты завтра пойдешь на службу и оставишь его одного в квартире? Ты в своем уме? Мы толком не знаем, какие цели преследует этот человек. Что молчишь?

Василий решил затаиться, чтобы еще больше не раздражать начальство.