Книга Печать секретности, страница 98 – Ирина Дегтярева

«Вот так всегда в жизни, – Вася собрал в стопку свои записи и заторопился в комнату, – только забрезжит свет в конце тоннеля понимания происходящего, как кто-то неумолимый гасит свет».

* * *

– Я догадывался, что мне снова доведется с вами пообщаться, – смущенно сказал Щеглов, переступая с ноги на ногу.

Он спустился к выходу из редакции, когда Егоров позвонил ему. Глядя на журналиста, Василий отчетливо понял, что тот его боится. Еще бы, он ведь не похож на Титову – девушку с кудряшками и большими наивными глазами. Егоров источал неприятности столь же сильно, как и запах своего одеколона, навязчивый и грубоватый.

– Я делю кабинет с другим сотрудником редакции. Там сейчас народ. Где бы нам поговорить? Между этажами есть пара кресел, можно там сесть.

Василий не хотел светиться в компании Щеглова у входа и согласился подняться на второй этаж. Они сели в кресла, которые хищно норовили засосать сидевших, – старые и кожаные, низкие и глубокие. Егоров попытался удержаться на краю, испытывая напряжение и раздражение, глядя на Щеглова.

«Нам до конца не ясна его позиция в этом деле», – сказал о журналисте Ермилов. Памятуя об этом, Вася собирался показать Юрию фото всех подозреваемых и разузнать, кто и как себя вел, о чем говорили. Не концентрируясь ни на ком конкретно.

– Думаю, мне не стоит уточнять, что наш разговор должен остаться строго между нами? – Василий достал фотографии и держал их перед собой, дожидаясь торопливого кивка журналиста.

– Не понимаю только, чем я так заинтересовал ваше ведомство?

Василий не стал отвечать на вопрос и разложил на невысоком столике, стоящем между кресел, фотографии четверых мужчин. Юрий испугался еще больше, но старался этого не показать, бодрился. Нервно улыбнувшись, спросил:

– Я надеюсь, они живы? Что, я должен кого-то опознать?

– С этими людьми вы общались в разное время. Они входят в тот список, что вы передали нашей сотруднице. Вместе с вами они находились в командировках в воинских частях. Вы бывали в одной компании. Мне хотелось бы знать, как они себя вели, о чем говорили.

– Вы их в чем-то подозреваете? Поймите правильно, если люди ни в чем не виноваты, а я скажу о них не слишком хорошо, то…

– Я вас не прошу давать оценку, – сдерживаясь, чтобы не повысить голос, произнес Василий. – Просто расскажите, как вы проводили вечера. Мне не интересно, сколько вы там выпили и каких баб обсуждали. Вы же человек пишущий, – он скривился, сомневаясь в литературных способностях Щеглова. – Просто впечатление от них. – Егоров постучал по фотографиям. – Как если бы вы писали очерк.

Юрий опустил голову, вроде глядя на фото, однако в большей степени испытывая замешательство и не решаясь задавать вопросы, а уж тем более смотреть в голубые и студеные глаза Егорова.

Щеглов перекладывал фото, менял их местами.

– Да, я их всех помню. Но это шапочное знакомство. Этот, – он показал на фотографию Модестова, – и правда все время про ба… женщин твердил. Я так понял, что у него с женой не клеится и он вроде как на стороне кого-то нашел. Слюнявый какой-то.

– А разговоры об изобретениях, испытаниях велись на таких ваших посиделках?

– Так, постольку-поскольку. Все сводилось к тому, что платят не так уж много, а хотят от людей полной самоотдачи и гениальных решений поставленных задач. Но это везде так: выжимают как лимон, а взамен – пшик! Какой-то конкретики не было. Некоторые разговаривали по делу, но, как правило, отходили в сторону от общей компании и обсуждали свои производственные проблемы тет-а-тет. – Щеглов помолчал, вспоминая. – Этот, кажется, Васильев. Неприятный тип, скользкий. Все что-то выспрашивал. Въедливый такой. Прицепится бывало к какому-нибудь спецу, подливает ему в рюмку, а сам в глаза заглядывает. Есть такая категория людей, которые прямо в лицо лезут – не поймешь, то ли от близорукости, то ли так хочет понравиться, внушить что-то.