Онлайн книга «Капкан для МI6»
|
— Однако, — покрутил шеей Евгений, который прибыл вместе с группой быстрого реагирования. Он рассматривал входные отверстия от пуль. Затем с разрешения Руденко осмотрел его оружие — пистолет. Посчитав патроны в обойме, удивился. — Как в тире, — не удержался он от комментария. — Три патрона из ПМ. И это в темноте… Евгений оценивающе посмотрел на дырку в центре лба одного парня и такую же у другого. Когда приехали полицейские и посол, Руденко очень громко возмущался, переходя с русского на английский и затем на греческий. При этом по-гречески он едва ли не матерился. У нападавших нашли пистолеты Стечкина, но бандиты не успели их вытащить. Правда, чуть позже нашли под окнами дома пистолет-пулемет «Узи» и в стене квартиры, как раз над тем местом, где стоял Алексей, несколько выбоин от пуль. Руденко попросил их зашпаклевать и закрасить, чтобы не увидела жена. «Вероятно, рассчитывали на внезапность. А может, акция запугивания? — думал Руденко. — Убедились бы, что на дискете нет имени того человека, которого они тщательно законспирировали? А если бы нашли? Штурмовали бы посольство? Бред какой-то! Но, похоже, это дело для контрразведки». Ночь, полная суеты, закончилась. Сонный Руденко сидел в своем кабинете. В квартире сейчас вставляли новые окна и шпаклевали стену, и вечером Алексей собирался туда с семьей вернуться. Дину отстранил от работы, но больше в воспитательных целях. А на предложение посла переехать в само посольство или хотя бы сделать на окнах квартиры решетки, рассмеялся. «Не дождутся! — ответил он, вспомнив анекдот. — Я им лбы зеленкой помазал, сунутся, у меня еще есть флакончик… Но, думаю, получив отпор, не полезут»… Он только что прочитал копию докладной Лапшина об обстоятельствах гибели торгпреда. Там ни слова о встрече торгпреда перед смертью с Дедовым в таверне. «Либо ты, брат, болван, либо предатель и следы заметал», — подумал Алексей о Лапшине, потирая глаза. Он начал сам писать докладную по всем обстоятельствам, что ему удалось узнать. И краткую справку для Ермилова. А тут как раз Ермилов позвонил, легок на помин. — Алексей, как жизнь молодая? А у меня странные новости относительно нашего приятеля. Он сам заявил, что не совсем тот, за кого мы его держим… — Я знаю, не продолжай, — прервал его Руденко. — Ты получишь по этому поводу дополнительную информацию. Она тебя удивит. Ты что-то предпринимал? — Пытался. Не поверили. Буду подробности выяснять, — сдержанно сказал Олег. — Ну-ну, успехов. С наступающим тебя! — Взаимно! Купаешься небось там? — улыбнулся Ермилов. — Да ты что? У нас сейчас холодрыга. А лучше уж «мороз и солнце, день чудесный!». * * * Ермилов ежился от холода. Он только чуть пришел в себя после воспаления легких. А тут хочешь не хочешь вставай, иди, да еще ночью, когда на кладбище нет родственников, навещающих могилы близких. Снег валил мелкий, злой, сыпался за ворот куртки. Холод здесь, за городом, был пронизывающий. Стояли прожектора, подсветили могилу и фарами машины. Родственники уже успели памятник соорудить, а значит, надо было долбить ломами бетонный фундамент, а не только землю, которую можно было сравнить по твердости с тем же бетоном. На черном граните залепленная снегом надпись — Малышев Никита Семенович и даты рождения и смерти. |