Книга Вызовите посла, страница 99 – Ирина Дегтярева

Его бесила колея, в которую он угодил. Накатанная кем-то и указанная ему как единственно верная. Александр желал себе другой жизни, не конкретизируя, просто другой. Да он и не сумел бы конкретизировать — не знал чего хочет. Просто каждая клетка его тела протестовала против обыденности, рутины его нынешнего существования.

Рядом с Богной на вилле ее деда он был почти счастлив. Эта безбедная свободная жизнь, никаких обязательств — практически его идеал. Но утратил он все безвозвратно.

Иногда Петров часами метался по своей полупустой комнате, расшвыривал книги — их у него было не так много, купил, скорее, по привычке. Дурацкие детективы с правильным до тошноты следователем и преступником-червяком, которого непременно в конце романа раздавит своей неумолимой пятой советское правосудие. Сосредоточиться на чтении он последнее время и вовсе не мог и не хотел.

Он никак не улучшал обстановку в квартире. Ему не хотелось ничего здесь делать. Женщин Александр сюда не допускал, стараясь ходить к ним. Петров желал обладать женщинами, и не одной, но не планировал их пускать в свою жизнь и в квартиру. Не сейчас, не в том, как он считал, бедственном положении, в каком теперь находился.

Петров с трудом пережил зиму. Он иногда ощущал себя тем червяком из детектива, которого уже раздавили, и он растекся по асфальту со всеми своими чаяниями и надеждами. Иногда казалось, что над ним только занесли подошву кованого сапога. Александр шкурой ощущал на себе взгляды незнакомых людей, подозревал, что за ним следят, и недоумевал, почему все длится так мучительно долго. Это сводило с ума.

К весне он испытал облегчение. Александр перестал беспокоиться от предчувствия беды и от излишнего внимания к своей персоне.

Контрразведчиков и правда начали уже поругивать. Дескать, оперативная проверка слишком затянулась. Старлей — пустышка, который не способен ни на что, кроме как лакать «Столичную», прогуливать зарплату по ресторанам, жить в долг или на подачки отца, спать со всеми девицами подряд, какие хоть чуть состроили ему глазки. Интенсивность проверки снизилась и, скорее всего, сошла бы на нет в ближайшие недели две, если бы не наступили вдруг очень жаркие дни, какие бывают весной.

Шпарило за тридцать. Осоловевшие от предвкушения каникул школьники таскались по улицам в своих синих формах нараспашку, так что ветер трепал углы красных пионерских галстуков. Выкатились на улицы желтые цистерны с квасом. И по дороге на работу в НИИ Александр то и дело останавливался, чтобы пропустить маленькую кружку за три копейки и послушать, что болтают работяги по пути на завод. Это умиротворяло. Они перли по своей колее, не задумываясь, не оглядываясь, не всматриваясь в туманную даль. Их вовсе не интересовало, что там ждет за лесом. Лишь бы по дороге стояли бочки с квасом, а еще лучше с пивом. Предел мечтаний!

Петров слушал их снисходительно, свысока, считая, что сможет сделать так, что для него проложат персональную лыжню, по ней он помчится один и оставит далеко позади и самых талантливых и самых успешных.

В выходные он собирался поехать на пляж на Николиной Горе. Сосны, дорожки, перевитые корнями, мягкие от сосновых иголок и засыпанные шишками, ведущие вдоль штакетников дач. Здесь же, ближе к реке, обитал и автор гимна Советского Союза с семейством, и многие деятели искусства и культуры. Они уже давно финишировали и наслаждались овациями. Петрову только предстояло. И он поспешал…