Книга Сирийская жара, страница 105 – Ирина Дегтярева

Октябрь 2019 г. Москва

Егоров страдал уже несколько месяцев без тренировок по стрельбе. Он только последние недели две обнаружил, что при отдаче не болит лопатка. И, что называется, дорвался. В любую свободную минуту торчал в тире.

К тому же почти месяц не выходил на связь курд, и это тревожило, и придавало Васе пылкости в стрельбе. Если курд молчит, что это может означать? Предательство? Или его раскрыли и либо держат взаперти, либо уничтожили? Может, погиб в бою?

Запрос агенту из «Белых касок» ничего не дал. Тот сейчас работал в другом районе Сирии, и не было повода у него съездить навестить курда.

За то время, что прошло после вербовки, Егоров успел встретить в Москве семью курда и отвезти Акчан и детей на конспиративную квартиру. Их обеспечили всем необходимым, а главное, предоставили возможность передать весточку Салару, и он ответил ей, пока еще был на связи.

Василий отвозил курдянке ответ, но, посмотрев в ее черные грустные глаза, понял, что она не верит, считает ответ подделкой. Тогда в следующий раз пришлось просить связного получить у Салара письмо, написанное собственноручно, и прислать фотографию с любой газетой, на которой видна актуальная дата. Это Акчан немного успокоило, и она позволила присылать ей и детям репетитора по русскому языку, хотя до того отказывалась.

Руководство приняло решение адаптировать ее и детей к жизни в России, поскольку о возвращении речи быть не могло. Да и сам Салар просил оставить их в России. Сюда же через полтора месяца прибыл и дядя Карван.

Его доставили с базы РПК сперва в Эрбиль, а оттуда под другим паспортом он с сопровождающим прилетел в Россию. Правда, без приключений не обошлось. Дядюшка пару раз порывался сбежать. Пришлось в конце концов вколоть ему препарат, от которого он присмирел и выглядел как человек, страдающий от гипертонического криза.

Когда понял, что летит в Россию, притих, но разговаривать с контрразведчиками отказывался. Сперва Карван решил, что его арестовали, однако, когда курда перевезли к Акчан и детям, он сменил гнев на милость.

Говорить о жизнедеятельности РПК он все равно не стал, но молодой оперативник, находившийся с курдами, с облегчением сообщил, что «этот дед хотя бы перестал дымиться как старый, недовольный жизнью дракон». До этого он курил столько, что жена оперативника заподозрила, выветривая на балконе его костюм и куртку, что муж посещает притон.

Егоров отслеживал в августе информацию из Турции и Сирии, памятуя о сроках, обозначенных переговорщиками в Женеве. Но только к пятому августу началось какое-то движение в стане Анкары.

Туда прибыли американцы и начали вести пространные переговоры, в результате которых создали центр совместных операций, чтобы организовать буферную зону на головах у курдов. Зачем им вообще дополнительные центры и договоренности, если они и так союзники по НАТО и могут решать все эти вопросы в рамках Северо-атлантического альянса? А для того чтобы не привлекать для обсуждения других участников альянса, которые заведомо против подобных действий. Зачем буча в прессе со стороны Европы, если можно ее избежать таким примитивным способом — договоренности вне рамок НАТО.

Коммюнике переговоров гласило, что речь идет о сорока километрах вглубь Сирии. Мнение арабов на этот счет спрашивать, разумеется, никто не планировал. И снова американцы заявили, что будут поддерживать курдов, тем самым успокаивая их, путая, сбивая с верного курса.