Книга Детектив к осени, страница 29 – Елена Логунова, Алекс Винтер, Александр Рыжов, и др.

Нас проводят в кухню, которая просторнее, чем вся моя «хрущевская» однушка вместе с санузлом и балконом, и жестом приглашают присесть на диван. Мы молча принимаем это приглашение (я вообще еще ни слова не сказала), Голубевы берут стулья и садятся напротив.

Чаю, я так понимаю, нам не предложат. А жаль, я уже проголодалась. Консьержкин бутерброд с салями очень аппетитно пах.

– С учетом ситуации и вашего состояния, – Лара с холодной любезностью улыбается тихо кипящему Голубеву, – сразу к делу. Думаю, вы уже знаете, что вчера в торговом центре похитили не одну девушку в голубом джемпере, а двух. Второй как раз и была наша Маргарита Львовна…

– По хронологии – первой, – спешно уточняю я. Мне не нравится, что мою роль в истории все время принижают. – Да вы же сами видели это, Игорь Николаевич!

В глазах Голубева – запоздалое узнавание, теперь он окидывает меня по-настоящему заинтересованным взглядом:

– И что же с вами было дальше?

Я прекрасно понимаю, что не моя судьба его заботит – он беспокоится о своей дочери, и отвечаю честно:

– Примерно двенадцать часов спустя я проснулась в безлюдном месте над рекой.

– И?

– Целая и невредимая. Все мои вещи были при мне.

– Сашенька, живо поезжай на берег реки! – кричит в сторону двери, оставшейся открытой, Наталья.

Мы с Ларой переглядываемся: что еще за Сашенька там прячется?

– Н-но, Н-наташенька… – доносится до нас мужской голос.

– Езжай, сказала! Может, Маша там! – Наталья срывается со стула и убегает из кухни.

– Сашенька? – повторяет Лара, провожая ее взглядом.

– Бесценный помощничек, – язвит Голубев.

В коридоре оживленно, но тихо – слов не разобрать – шепчутся Наталья и этот Сашенька.

– Что еще? – требовательно спрашивает меня Голубев. – Опишите похитителя.

– Похитителей, – поправляю я. – Их было двое, но мне не удалось их рассмотреть.

– У них была машина, – добавляет Лара, потому что по лицу Голубева видно: он недоволен скудостью нашей информации. – Большая, черная. Кажется, джип.

– Это всё?

– Всё. – Я развожу руками.

Голубев встает, мы тоже поднимаемся.

– Но если мы еще что-то вспомним – обязательно сообщим вам, – обещаю я.

– Или полиции, – зачем-то добавляет Лара.

Кажется, она недовольна оказанным нам приемом и не намерена продолжать общаться с Голубевыми.

За исключением Ванечки, конечно. С ним ей еще работать и работать.

Мы выходим из кухни. В коридоре уже никого нет, двери в комнаты закрыты.

– Что ж, до свидания, – вежливо прощаюсь я.

– Всего доброго, – говорит Лара.

– Уже уходите? – Из комнаты, плотно закрывая за собой дверь, выходит не особо гостеприимная хозяйка.

Это риторический вопрос, и мы не собираемся на него отвечать. Но Лара, уже переступив порог, вдруг оглядывается и спрашивает:

– А с вас уже потребовали выкуп?

Голубевы переглядываются и молчат.

Мы с Ларой тоже обмениваемся взглядами, а заодно и мыслями: значит, потребовали.

Выйдя из дома и со двора, я направляюсь к машине, но подруга разворачивает меня в другую сторону и затаскивает на высокое крыльцо аптеки. На нем стоит массивный щит-раскладушка с обещанием скидок пенсионерам. Он радует не только ветеранов труда, но и нас: мы с подругой можем за ним спрятаться. Я – полностью, а Ларе приходится сгибать колени и горбиться.

– Зачем мы здесь? – недовольно спрашиваю я.

Мне бы хотелось сесть в машину и поехать туда, где можно перекусить. Когда мы выходили, консьержка уже доела свой бутерброд и лопала свежую выпечку, которая тоже очень вкусно пахла.