Книга Клуб анонимных цариц, страница 46 – Алекс Винтер

– Солнцев помог вам?

– Нет. Я хотела сказать ему вечером, но он меня разозлил. А на следующий день просто уехал по делам и больше не вернулся. О, я просто в ярости была, столько времени потеряла, Торадзе меня потом загоняла на льду… Ведьма старая, она, конечно, все узнала. Представляю, как она Артемия ненавидела.

– Почему?

– Вот вы смешной, – фыркнула Виктория. – Вы думаете, тренер работает бесплатно? За первое место ей платят больше, чем мне, около четырех миллионов, за второе – два, ну и миллион за третье. И это только часть выплат. В общей сумме там раза в четыре больше отовсюду: спорткомитеты, мэрии, спонсоры. На прошлом чемпионате девочки Торадзе заняли весь пьедестал, так что она неплохо так огребла. Софико, конечно, очень богатая женщина с мужем-миллионером, но от лишних денежек никто не откажется. Хотя ее, конечно, больше греет слава. Под спортсменок-медалисток бабла придет еще больше. Так что, если я уйду, да еще и к конкурентам, она будет в бешенстве. Я бы не хотела попадаться ей под горячую руку. Я вообще ее боюсь.

– Почему? – насторожился я.

Виктория мялась и явно не решалась говорить, но затем выдохнула, будто приготовилась прыгнуть в холодную воду.

– В наш последний вечер Артемию кто-то позвонил. Это была женщина. Он явно не желал, чтобы я слышала разговор, и вышел на балкон. Мне показалось, что разговор был не слишком приятным, он так ненатурально посмеивался, лебезил и заискивал. Это вообще не в его духе.

– Вы думаете, он говорил с Торадзе?

Виктория поглядела прямо на меня. Ее взгляд мне не понравился. Он был холодным и жестким. Я вновь напомнил себе, что передо мной не какая-то девчонка, а волевая и тренированная спортсменка, готовая собраться за считаные мгновения.

– Торадзе вылетела в Турцию следом за мной, – сказала Виктория. – И вернулась чуть раньше. И еще: в разговоре Артемий называл свою собеседницу царицей, так же как меня. И, как выяснилось, так же как ее.

Майора Евгения Осокина, как оказалось, я помнил, а вот он меня – нет, что было неудивительно. Он как раз завершал свою карьеру в отделе, когда я туда перевелся, и потому на новичка чихать хотел. Вместе нам поработать ни разу не довелось. На заслуженный отдых он ушел вроде бы не слишком чисто, были за ним кое-какие грешки, ему пытались пришить превышение полномочий, потому на пенсии он оказался без звания полковника, но хотя бы без уголовного дела. Предупрежденный Литухиным, Осокин с ходу повел меня на кухню, где предложил водки с соленой рыбой и другой снедью. Я не стал отказываться: рабочий день был закончен, дома меня особо никто не ждал. Выпив рюмочку, Осокин поморщился, но не от водки, как я подумал вначале.

– Помню я Солнцева. И убийство его жены помню. Один из глухарей, которые я не раскрыл, хотя вроде все шло неплохо, – недовольно сказал он. – Поскольку разговор у нас тут насквозь неофициальный, честно скажу, что хотел я повесить убийство Ирины Солнцевой на банду заезжих гастролеров. Помнишь, может быть, лет семь назад по нескольким эпизодам проходили ребята безбашенные из Средней Азии?

– Что-то такое было, – сказал я, хотя ничего не помнил.

– Вспоминай. Они столько квартир обнесли, причем всегда с кровопролитием, там и просто тяжкие телесные были, и убийства. И всегда обносили очень богатые квартиры, явно по наводке работали. Все газеты про них писали. Там что-то около пяти убитых было… Или шестеро?.. Да, шесть человек убили, помню, женщина одна прямо в больнице скончалась, я все ждал, может, удастся ее опросить. Она перед смертью пришла в себя и сказала, что работали какие-то нерусские. Потом мы на них вышли. И где-то за месяц до их задержания убили Ирину Солнцеву. Кровища там аж по стенам была размазана. Очень жестоко над женщиной измывались, и я поначалу подумал, вот тут тоже гастролеры поработали. Но кое-какие детали не сходились. Почерк не тот. Та банда явно знала, что искать, в квартире особо не рылась, сразу или к тайникам, или хватали самое ценное, а если не могли найти – пытали хозяев. Здесь же следов пыток не было, и квартира как-то напоказ разгромлена, хотя следочки мы зафиксировали и даже ДНК двоих посторонних взяли, тогда это только в обиход входило, лаборатории появлялись, так что мы даже гордились, что такие передовые. Только нисколько мне это не помогло, и даже больше – помешало, когда мы банду повязали. Я, грешным делом, на них это дело повесить хотел, тем более ребята на допросах усиленно делали вид, что по-русски не говорят, и на суде вели себя так же. А у меня, как на грех, ну никаких улик больше. Ничегошеньки. Ну, думаю, они все равно на пожизненное идут, одним жмуром больше. Только на суде им именно этот эпизод вменить не удалось.