Книга Клуб анонимных цариц, страница 54 – Алекс Винтер

– Вернемся к семье Бояджи, – произнес Селим. – Вы говорили о взаимоотношениях Солнцева и Сонай Бояджи. Но все бизнес-проекты, насколько мне известно, в руках Ибрагима Бояджи. В каких отношениях он был с Солнцевым?

Взгляд Туаны опять завилял. Она явно вспомнила нечто, чем не собиралась делиться, и потому, вновь ущипнув себя сквозь плотную материю джинсов, неуверенно произнесла:

– Кажется, в нормальных. Но вам лучше поговорить с Сонай.

Больше рассказать Туане было нечего. Селим вновь позвонил Сонай Бояджи, выслушал ее ответ и повернулся к Лебедевой.

– Бояджи через пять минут будет здесь. Почему вас так насторожило, что Солнцев называл Туану царицей?

– Либо это словечко было у Солнцева в обиходе и он разбрасывался им направо и налево, либо он называл царицами только тех, с кем у него были интимные отношения, – пояснила Лебедева. – Конечно, многие мужчины, особенно у которых несколько любовниц, чтобы не путаться, называют их котиками, зайчиками и солнышками, но царица… Это титул, его надо заслужить. Я бы не удивилась, если бы он называл всех женщин своей жизни рыбками или птичками, но… Это как-то непривычно, что ли… Впрочем, я ни в чем не уверена. Виктория Садовская говорила, что царицей он называл женщину, с которой общался непосредственно перед смертью, и, судя по его звонкам, это была Сонай Бояджи. Но он называл царицей и саму Садовскую, и Митхат, и Софико Торадзе. Садовская признанная царица льда, про нее так даже журналисты говорят, Торадзе очень влиятельная женщина, Бояджи тоже имеет определенный статус, а вот Туана в эту историю не вписывается, хотя за нее ему заплатили огромные деньги, так что она наверняка получила свою толику уважения. Но у нас есть еще один его собеседник, с которым он общался за пару часов до смерти, неизвестный с виртуальной сим-картой, у нас есть Софико Торадзе, которая зачем-то рванула в Турцию вслед за своей воспитанницей.

– Перемещения Торадзе отслеживают. Думаю, ближе к вечеру я уже буду знать, летала ли она какими-то внутренними авиалиниями и могла ли оказаться в анталийском аэропорту.

– Скажите, – спросила Лебедева, – а какова репутация Ибрагима Бояджи? Туана как-то очевидно скомкала разговор, едва речь зашла о нем.

– Честно говоря, репутация у него не очень, – признался Селим. – Ибрагима Бояджи знают даже в нашем участке, потому что его выходки на побережье давно всем поперек горла. Он много пьет, сидит на наркоте и дебоширит, несколько раз попадался, но всегда выходил сухим из воды. Досье Бояджи весьма внушительно, но, кроме каких-то незначительных штрафов, ничего серьезного. У него прекрасные адвокаты и очень влиятельная семья. Он откупается от пострадавших, запугивает свидетелей, поэтому ему море по колено. Бояджи связан с преступным миром, ну вы это должны понимать, крупный бизнес часто строится на костях. И то, что он до сих пор не за решеткой, тому доказательство.

– На чем он попадался?

– На драках. Это не секрет. Ибрагим Бояджи очень вспыльчивый и ревнивый человек. Заинтересованный взгляд на Сонай может стать причиной мордобоя. Он дважды избивал журналистов и фотографов, которые пытались тайно сфотографировать их, однажды ударил случайного мужчину в ресторане за то, что тот просто стоял у него на пути, а потом еще и вилку ему в руку воткнул. И ничего, откупился. Кажется, у того мужчины рука до сих пор не действует как надо. Бояджи в молодости серьезно занимался боксом и восточными единоборствами, выступал в боях без правил, я говорил вам?