Книга Рождественские расследования, страница 63 – Алекс Винтер, Елена Дорош, Анна и Сергей Литвиновы, и др.

Кроме клетки в гостиной нашелся и рояль, белый, сверкающий лаком. На нем – несколько семейных фото: Ковалев, жена и, видимо, сын, слишком взрослый для рыдающей женщины в соседнем помещении. Надутые губы в этой семье, видимо, передавались по наследству вместе с капиталами. Банкир Ковалев на фото выглядел важным, как гусак, симпатичным он не оказался, весь его облик просто источал высокомерие и презрение к простым людям.

Я повернулся к горничной и спросил, не замечала ли она в последнее время чего-то подозрительного. Та, не моргнув глазом, отрицательно покачала головой и сухо ответила: «Нет», что меня абсолютно не впечатлило. Прислуга в богатых домах частенько упирается до последнего, так как рабочее место для них важнее правды. Из упрямства я продолжил осмотр дома: оглядел спальни, рабочий кабинет, дошел до кухни, где стоял умопомрачительный запах жареной птицы, и, сглотнув слюну, отправился на улицу.

От шлагбаума опера пригнали охранника, который мог считаться таким чисто теоретически. Обычно на въезде в подобные элитные поселки дежурят дюжие мужики средних лет. Передо мной же был дедок, крепенький, как боровик. Дедуля начальника во мне опознал сразу, но я не спешил приближаться. Вместо этого подошел к машине и выпустил побегать Рокки. Увидев собаку, дедуля притормозил, поглядел на пса с сомнением, но тут же приосанился.

– Вы дежурили в момент нападения? – спросил я.

– Я, – признался дед. – Вы не подумайте, я в поселке давно работаю, мимо меня муха не пролетит. Чтоб я кого без разрешения пустил – ни в жисть. Они-то, видать, знали, потому Ковалевых тормознули на подъезде. А иначе я бы, ежки-матрешки, того…

Выговор у деда был не наш, старообрядческий, как в сериалах, где какой-нибудь местный Сусанин заводит супостата на черную топь. Дед был слегка постарше моих родителей, но присюсюкивал так, словно служил в одном полку с Деникиным.

– Вас как зовут? – прервал его я.

– Игорь Константиныч я, – браво выдохнул дед. – Залуцкий.

Ну вот, Игорь Константиныч. Да еще и Залуцкий. Не какой-нибудь Прохор Аристархович Жук. Имя вполне современное.

– Что расскажете, Игорь Константинович?

– Да особо нечего. Смеркалось уж, я в свой будке сидел, бдил, ежки-матрешки. Никаких сигналов не было, тут – ба – Лариса Санна бегит, вся взъерепенилась, шуба распахнута. Кричит: Игорь, зови милицию, напали на нас, дескать… Я тут же позвонил, ее, сердешную, в будку завел, чаю предложил, только она отказалась, сказала, не хочит.

– Во сколько, говорите, увидели, что Лариса Санна бегит? – переспросил я. Дед поглядел на часы. Они у него были вполне себе современные, смарт-часы, не самые крутые, но и не дешевка. Все это диссонировало с его говором, точно на корову надели седло и заставили маршировать.

– В пять сорок, – отрапортовал дед. – Я время сразу засек, чтоб вам сподручнее было, и позвонил. Сперва вневедомственная охрана приехала, потом уж ваши. А Ларису Санну я отправил на их машинке, вызвал из дома.

– До нападения никого подозрительного не видели тут? Может, вчера или позавчера?

– Вчера не моя смена была, а вот позавчера… – Дед призадумался и посмотрел на меня с сомнением. – Даже не знаю, считается ли это. Сынок ихний приезжал, Ковалевых в смысле. Только на территорию не проехал, покрутился у шлагбаума, покурил вонючки эти ароматические, позвонил кому-то и уехал. А ведь я ему уже открыл.