Книга Спортивный детектив, страница 11 – Анна М. Полякова, Татьяна Устинова, Александра Райт, и др.

Женька и Ариадна вскочили на ноги. Касаткин приложил палец к губам: тише! Они стали напряженно прислушиваться, но не уловили больше ничего, кроме надрывного стрекота вспугнутых сорок.

Алексей не сомневался, что к выстрелам причастен Василий Станиславович. Но он стрелял или в него? Вопрос повис, тягостный и безответный. Сей же миг к нему присоединился второй: как поступить в сложившихся обстоятельствах? Вполне возможно, под сенью леса участковый вступил в бой с безжалостным негодяем. Ладно, если справедливость восторжествовала, и Василий Станиславович убил или ранил бандита. А если все ровно наоборот: стрелял Чубыкин, и Бареев, пронзенный пулями, лежит сейчас в каком-нибудь брусничнике, истекает кровью?..

«Мы должны ему помочь!» – второпях накалякал Касаткин прямо на странице с наброском человеческого скелета.

Белоногов мотнул головой в сторону Ариадны и показал пустые руки. Алексей понял его так: бросить ее будет не по-джентльменски и оружия у нас нет. В общем и целом Женька был, безусловно, прав. И все же сидеть и бездействовать, когда, возможно, участковому требуется помощь, было непростительно.

Алексей покопался в машине и нашел разводной ключ. Взвесил его в руке, взметнул, как дубинку. Нормально, сойдет.

Белоногов следил за его приготовлениями и, видимо, испытывал моральные терзания. Встал, достал из багажника монтировку – небольшой ломик с загибом на конце. Теперь оба были вооружены, но Касаткин промычал товарищу, что пойдет на разведку один, а тот пусть стережет лагерь и Ариадну. Женька заупрямился, он тоже хотел выказать себя героем, тем более в глазах любимой девушки. Они бы, пожалуй, препирались долго, но в лесу что-то затрещало уже совсем близко.

– Мы-мы! – распорядился Касаткин. В смысле: «Сиди!»

Не дав Белоногову времени на возражения, он ринулся с гаечным ключом туда, где слышался треск.

Пробежал метров сто по пересеченной местности, еловые лапы больно хлестали по лицу. Выскочил на маленькую лужайку и увидел Василия Станиславовича – живого и на первый взгляд невредимого, разве что прихрамывавшего на правую ногу. Он вел перед собой высокого, плотно сбитого мужика в зеленой рубашке с коротким рукавом и серых помятых брюках. Мужик шел с заведенными за спину руками и с непокрытой головой, его лысый череп блестел под последними лучами почти зашедшего солнца.

Касаткин остановился как вкопанный, с ключом, зажатым в руке.

Бареев заметил его, заулыбался.

– А, хоккеист! Куда собрался?

«Вас выручать», – промолвил бы Алексей, если б имел возможность.

Лысый мужик проявлял строптивость, он не желал, чтобы его куда-то конвоировали, лягался и норовил, обернувшись, боднуть Василия Станиславовича сверкающей башкой. Но участковый смотрелся уверенно и подгонял его пистолетом, вдавливая ствол задержанному в ребра.

– Топай-топай! А то продырявлю и скажу, что убит при попытке к бегству. Вон хоккеист подтвердит. Правда, хоккеист?

Бареев балагурил и не был похож на человека, которому требуется подмога. Касаткин опустил ключ и почти внятно выговорил:

– Эм-мто ом-м?

– Он, он! – удостоверил Василий Станиславович. – Великий Немой собственной персоной.

Дуло «макара» поднялось и легонько ударило лысого по затылку. Задержанный, чьи руки были скованы наручниками, взревел, как оскорбленный мамонт, извернулся и ловко поддал участковому коленом в пах. Василий Станиславович охнул, согнулся пополам и выронил пистолет.