Книга Штрафной удар сердца, страница 101 – Алекс Винтер

После недолгой паузы Таня робко переспрашивает:

– Паровозом?

Алекс отмахивается: не хватало еще объяснять, где она услышала это слово, тем более и сама не помнит. Нужно вдолбить в головы подружкам, что ни в коем случае нельзя идти в полицию с признаниями, ведь есть еще непонятная сумка с драгоценностями Торадзе, невесть как попавших к Денису. И если кто-то узнает, как Алекс поступила с деньгами, никто никогда не поверит, что она – не соучастница. А если о краже денег узнает Денис, неизвестно, на что он способен. Алекс не желает выяснять, какие ее ожидают последствия, если до того дойдет, кто выпотрошил сумку.

– А что, если это кто-то из нас? – вдруг произносит Елена, и от ее слов комната покрывается инеем. Девушки бросают друг на друга быстрые взгляды.

– Если кто-то из вас вернулся и пришил Романова, я никогда ничего не скажу, – говорит Алекс. – Но вы точно к этому не имеете никакого отношения. Так что я спокойна.

– Тебе что-то известно? – подозрительно спрашивает Елена.

Алекс поводит плечом и фыркает:

– Да откуда?

Фигура Дмитрия Сомова, который испарился сразу после убийства Романова, вызывала все больше и больше вопросов. Телефон хоккеиста был выключен уже несколько дней, на тренировках он не появлялся, дома тоже. Сокомандники об отсутствии Дмитрия говорили неохотно, казалось, они знают больше, чем говорят. Тренер Сергей Востриков, который, казалось, должен быть кровно заинтересован в том, чтобы нашли убийцу его пасынка, общался еще с меньшим энтузиазмом. Взгляд его все время вилял, когда он крайне неубедительно говорил, что понятия не имеет, где находится один из его спортсменов.

Прокурор выдал санкцию на задержание Сомова, Агата объявила его в розыск, но сама выпала из следствия на три дня. Отец, как оказалось, не смог оправиться после операции и умер на руках у дочери за несколько минут. Агата занялась похоронами, а я – розысками Сомова. Без всякого удивления удалось выяснить, что еще в соплячьем возрасте хоккеист едва не сел за нанесение особо тяжких, и лишь вмешательство прежнего тренера, занимающего ныне высокий пост, спасло его от тюрьмы. Я нашел дело в архиве и пообщался с уже вышедшим на пенсию участковым, узнав массу интересных деталей. А затем сделал биллинг номера Сергея Вострикова. Учитывая, что команда «Стальных волков» вскоре должна была отправиться на сборы, мне показалось сомнительным, что Востриков не в курсе, где находится один из его бойцов. Телефон Сомова все так же мертво молчал, однако каждый день по вечерам Вострикову звонили с номера, не зарегистрированного в системе. Аноним болтал с тренером по пять-семь минут строго по вечерам, после чего Востриков пару раз срывался и ехал в спальный район, где торчал по часу, после чего возвращался. С этого же номера неизвестный звонил Алисе Серебряковой, с которой общался гораздо дольше. Это явно был Сомов. Где-то под вечер управляющая компания дома, где жила Серебрякова, повинуясь запросу Следственного комитета, выдала записи с камер. Чуть позже пришли записи и с камер у его дома. Отмотав на нужный день, я без всякого удивления увидел, как Сомов и Серебрякова входят в подъезд, а затем он уходит. Часы в углу записи показывали точное время. Я почувствовал, как во мне зашевелился червячок азарта. Я уже представил, как обрадую Агату.