Книга Штрафной удар сердца, страница 28 – Алекс Винтер

Лаврентьев угрюмо кивнул и ушел, а я остался ждать и прикидывать, сколько потрачу времени на спонтанную пробежку. Мы вышли к бассейну, где я, стартовав от дверей, побежал на третий этаж. Безопасник, сопя и топая, следовал за мной. Добежав до двери, ведущей в стеклянный переход в соседнее здание, я дождался, пока мне откроют, а затем побежал дальше. Вновь дождался Лаврентьева и уже потом спустился по лестнице на первый этаж, к кабинету директора, где в приемной перепугал секретаршу. Бросив взгляд на часы, я удовлетворенно хмыкнул. Лаврентьев, красный от напряжения, согнувшись пополам, уперся ладонями в колени и посмотрел на меня недобро.

– Хорошо бегаешь, капитан, – сказал он.

– Да, неплохо, – скромно ответил я. – А ваши ребятки еще лучше. При определенной сноровке могли добежать до кабинета директора быстрее меня.

– Думаешь, сейф они ломанули? – поинтересовался Лаврентьев. Я пожал плечами и спросил:

– После происшествия больше никаких инцидентов не произошло?

– Например, каких?

– Ну, не знаю. Кто-то резко купил машину, уехал на Бали, на работу не пришел.

– Насчет машин и Бали не скажу… Бухгалтер отдыхать уехала за границу, это да, но за день до убийства, и о ее планах мы прекрасно знали. Машину точно никто не покупал, во всяком случае, я об этом не знаю… Да, один работник после убийства ушел на больничный.

Я насторожился.

– Кто такой?

– Да дядя Миша, наш электрик, сердце прихватило. Но ему в обед сто лет, вряд ли он по коридорам бегал.

– А раньше он больничные брал?

– Нет, – медленно ответил Лаврентьев. – И на сердце не жаловался.

– Давай-ка мне адрес этого дяди Миши, – скомандовал я. – Кажется, надо с ним пообщаться.

* * *

Дядя Миша, или Михаил Михайлович Потапов, жил в спальном районе и визита полиции точно не ожидал. После того как я представился, Потапов заметно скис и даже побледнел. Однако в квартиру впустил, предложил чаю, а когда я вежливо отказался, уселся на табурет, нервно покачивая ногой. Ему было около шестидесяти на вид, хотя по паспорту гораздо меньше – изрядные возлияния серьезно ударили по его здоровью. Лицо было морщинистым, землистым, с нездоровым цветом. Для сердечника он слишком много курил. На кухне я не заметил никаких лекарств, что, впрочем, ни о чем еще не говорило. А вот сивушное амбре витало довольно отчетливо. Загляни я сейчас в холодильник или мусорное ведро, точно нашел бы пустую бутылку.

Мне показалось, что жены у Потапова нет, – квартира хоть и была прибрана, но в ней не чувствовалось уюта, который могла придать только женская рука. К нам из комнаты пришел толстый серый кот, потерся об ногу хозяина и улегся у батареи, время от времени бросая на меня взгляды, полные презрения. Я решил сразу взять быка за рога.

– Вы знали о том, что по ночам молодежь собирается в бассейне?

Потапов заметно приободрился, сообразив, что его никто ни в чем не обвиняет. Взяв с блюдечка дольку лимона, он выжал ее в остывающий чай и кивнул.

– Ну, видел как-то, – признался он довольно равнодушно. – Я же не сторож. Мое дело – сторона. Купаются себе и купаются, я не возражал, мне не мешали. Свет, правда, жгли, но после себя всегда выключали. Наверное, думали, что никто об их развлечениях не знает.

– А многие знали?

– Обслуживающий персонал знал. Технички, например, – они же не особо следы заметали. А вода тоже оставляет отметки. С чего бы сухие полы вновь мокрыми становились? Иногда находили что-то вроде полотенец и очков. Но ничего такого. Если кому-то из персонала и не нравилось, все помалкивали. Кто мы такие? А они, может, чемпионы будущие.