Книга Штрафной удар сердца, страница 72 – Алекс Винтер

– Где вы были в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое? – спросила Агата.

– У бабы одной. Всю ночь. Она подтвердит, даже не сомневайтесь. Под утро я так разошелся, что она меня голым на лестницу выставила, а барахло выкинула с балкона, полдома видело, как я его собирал. Я это точно помню, потому что на следующий день брал билеты до Астаны. Пожалуйста, не рассказывайте никому про договоренности, иначе мне совсем конец.

Агата подвинула ему распечатанный кадр с видеозаписи.

– Здесь видно, что Романов не сразу бросился в драку. Что вы ему такого сказали?

– Что папашка его в деле. Это его просто оглушило. Он даже переспросил. И только когда подтвердил, дал мне в морду.

– Переспросил? – уточнила Агата.

– Ну да, – подтвердил Устемиров. – По-моему, Антон вообще ничего не знал.

* * *

Алиби Устемирова еще следовало проверить, никто не мешал Агате оставить хоккеиста в камере, но она не рискнула. Ее телефон просто взорвался от гневных звонков руководства, которому донесли о задержании иностранного спортсмена. Пятно в машине оказалось кровью, но кровью животного, так что эта версия лопнула, видимо, ранее кто-то вез на заднем сиденье поранившегося питомца. Пока Агата отбивалась, я созвонился с участковым и узнал, что Устемиров говорил правду. Скандал имел место быть, и, хотя его не успели задержать, половина дома действительно лицезрела, как некий коренастый восточный мужчина собирал под балконом выброшенные вещи. Агата сложила руки на столе и уронила на них голову, усталая и раздосадованная.

– Что ты думаешь? – пробубнила она.

Я включил чайник, дождался, пока он закипит, налил в две немытые кружки кипятка, бросил туда по чайному пакетику. Агата, не поднимая головы, открыла ящик, вынула пакет с желейными конфетками и бросила на стол. Я выудил парочку разноцветных конфет из кучи и, впившись в мягкое желе зубами, задумчиво сказал:

– Интересная получается картина. У нас есть дружок по команде, который вместе с отчимом проворачивает темные сделки по части побед и поражений. Мать Романова показала, что муженек очень нуждается в деньгах, да и, вообще, считает его ничтожеством. Это мотив. Сомов при этом крутит с Алисой Серебряковой, и тут любовный треугольник. Это тоже мотив.

– Она же его бросила, – пробурчала Агата. Головы она при этом так и не подняла.

– Якобы бросила, – уточнил я. – Никаких подтверждений этому нет. Алиса – девушка волевая и тренированная, вполне могла тюкнуть любимого по затылку.

– Для чего ей это?

– Пока не знаю, – ответил я и прихлебнул обжигающий чай, пахнущий веником. – Ревность, месть. Меня напрягает, что все пытаются представить их поход в бассейн как нечто совершенно невинное. Это странно, они все молодые, половозрелые особи. Какие-то амуры там должны были крутиться. У нас же лишь история закончившегося романа Алисы и Антона, и все говорят, что Антон ее бросил, сама же Алиса утверждает, что мутила с ним просто так. Это подозрительно. Хотя, если верить показаниям девчонок, Алиса могла пойти на убийство, только если бы ее карьере что-то мешало. Тут выплывает история о сливе игры. Как скандал с победой в хоккейном матче мог помешать фигуристке?

Агата подняла голову, подперла ее рукой, придвинула к себе кружку и стала одной рукой неуклюже разворачивать фантик. Я смотрел за ее потугами, затем забрал конфету и, развернув, отдал обратно.