Книга Последний знак, страница 111 – Александра Райт

– Я посплю, – речь Гарднера замедлилась, дыхания не хватало.

– Поспи, я буду рядом, – тихо ответил Дэвид, усаживаясь за стол.

Он открыл рукопись отца и принялся поглощать страницу за страницей, какие-то моменты он пропускал, какие-то перечитывал дважды. Когда он перевернул последний лист, горячие слезы безостановочно катились по его лицу. Он не заметил, когда отец перестал дышать. Сейчас, прочитав все, включая послесловие и посвящение, он знал, что на самом деле отец всегда любил его. Да, Гарднер не проводил с ним много времени, но сын всегда был в его мыслях, в его сердце.

Свою последнюю, лучшую книгу он посвятил ему: «Уверен, что многие скажут, будто это мое лучшее детище, но самое лучшее, что я создал, – мой сын Дэвид. Эту книгу я посвящаю ему. Дэвид, сынок, если ты читаешь эти строки, знай: я тебя люблю и всегда любил, даже когда тебе так не казалось. Я не был лучшим отцом, но ты всегда был и остаешься лучшим сыном».

– Пап, – сквозь слезы позвал Дэвид.

Он медленно подошел к постели и встал на колени у изголовья кровати.

– Прости меня, я не знал, – он дотронулся до шеи отца, кожа была холодной, пульса не было. Отчаяние сменилось страхом.

«Что я наделал?» – думал Дэвид.

Он вскочил на ноги и стал бегать по комнате, соображая, как поступить дальше. Вызвать скорую? Нет! Какую скорую? Нужно все здесь отмыть и воссоздать картину преступления из последней книги! Шин должен был убить Гарднера, но раз уж он отказался, то пусть хотя бы станет главным подозреваемым. Черт, он ничего с собой не взял! Придется искать здесь.

Дэвид бросился к рюкзаку, достал оттуда перчатки, натянул их и принялся рыться в шкафчиках на кухне. Когда нашел все необходимое, вскипятил чайник, развел теплую воду и с помощью кухонного полотенца умыл отца. Пока тело окончательно не окоченело, он поднял его с кровати и усадил на стул. Гарднер постоянно заваливался, поэтому Дэвиду пришлось накинуть спину его свитера на спинку стула. Он рыдал, пока тащил отца от постели к столу, всхлипывал, натягивая свитер. Он хотел бы повернуть время вспять, но было слишком поздно.

Из рюкзака он достал скотч и закрепил им веки Гарднера. После протер все, чего касался, вымыл пол, тряпку привязал к кастрюле и забрал их с собой, а возвращаясь на другой берег, утопил в озере. Лодку Дэвид оттащил подальше в кусты и карманным ножом проткнул ее. Он боялся, что отца обнаружат слишком быстро. Через лес он вернулся к машине и поехал домой. Он не спал больше суток, но и по приезде, с головой накрывшись пледом, уснуть тоже не смог. Адреналин в крови зашкаливал. Он знал, что мать заметила его состояние, но знал, что она не станет задавать вопросов, пока буря не утихнет. А к этому времени он сможет придумать объяснение, где был и что делал.

– Что ты почувствовал, когда прочел рукопись отца? – спросил Миллер. – Меня чертовски тронуло его обращение к тебе.

– Сначала я растерялся, потом разозлился, а потом хотел умереть вместо него, – честно ответил Дэвид.

– Объяснишь? – попросил Тай.

– Я всю жизнь считал, что был обузой для него, когда понял, что это не так, – удивился. Разозлился, потому что какого черта нужно было молчать почти десять лет, чтобы сказать это? Где он был раньше, когда можно было все исправить? Где? – слезы покатились по щекам Дэвида. – Я не тот сын, о котором он писал, не хороший, и уж точно не лучший. Мне стало стыдно и сейчас стыдно. С этим чувством невозможно жить. Мне противно от самого себя. Надеюсь, меня приговорят к смертной казни.