Онлайн книга «Путь океана: зов глубин»
|
Депортацию выполняло работорговческое судно. Мгновенно вспыхнули воспоминания о недавних событиях. И ублюдок Томас. И трибунал. Он застонал и уронил лицо в руки. Могло ли случиться что-то хуже этого? Уж лучше бы его растерзали пираты… Как и всякий порядочный, чтущий оба Кодекса мореход, Витал всем сердцем ненавидел морских разбойников, «крысиные бригады». Он никогда не интересовался буднями их братии и толком ничего о них не знал. Представление же его складывалось из трактирных завиральных легенд о неслыханных сокровищах, пиратском кодексе и всех тех байках, что сочиняют жадные до лёгких денег мечтатели. В его картине мира праведное солнце Гильдии Мореходов отворачивалось лишь от наихудших из моряков. И те, если переживали разрыв с дружной морской семьёй, потерявшие доверие Гильдии, страшась смерти, лишённые былой опоры, слабые, ничтожные, уходили в пираты. Однажды имя Венсана впервые прозвучало после изгнания в связи с пиратством, и пошли первые слухи, Витал честно пытался вообразить, каково это — жизнь в бегах. Но не смог. Никогда такого не мог. Где-то в груди на мыслях о «праведной Гильдии» и о «ничтожных» Витал вдруг поймал себя на острой боли. Ведь если идеалы Гильдии были верны, как и весь его путь следования им, тогда какого же дьявола он оказался в этом проклятом трюме⁈.. Воспалённый взгляд обшаривал топорщащиеся лохмотья на месте манжет мундира, на которых когда-то располагались его капитанские знаки отличия. Он ощупал себя на предмет переломов. Вроде кости целы. Усталость и голод сделали мысли вязкими. Только бы не потерять нить рассуждения. Хорошо-хорошо. Венсан. Для Витала он всегда был лучшим из людей. Именно таким, каким стремился стать он сам. Тогда в чём же было ничтожество Венсана перед Гильдией Мореходов?.. Тот же вроде тоже всегда делал всё как положено… …пирата Венсана… Голова разболелась. Но обрывочные мысли червями продолжали пожирать сознание и лишали покоя. Оказаться в трюме у работорговцев. Какой позор… Конечно же, Витал, как и все моряки, знал, что некоторые капитаны Лавразской акватории промышляли этим грязным делом. И если пиратство для него, как для морехода, стремившегося безупречно выполнять всякую работу, было чем-то недостойным порядочного моряка, то работорговля стала совершенно неприемлемой деятельностью, несовместимой ни с честью, ни со здравым смыслом. Да как такое вообще могло быть — торговать свободой, да ещё и чужой!.. Решетка в низком потолке скрипнула. Словно в подтверждение его попыток думать, под свист и сальные шуточки в трюм спустили несколько измученных женщин в рваных платьях. Не поднимая глаз, они на ощупь завязывали друг на друге шнуровки. И не произносили ни слова. Витал подскочил, вглядываясь поверх голов пленников в их лица. Сейчас он ничего не мог сделать даже для себя! Что уж можно было говорить об этих несчастных… Витал отвёл глаза и протолкался к пустующему пятачку у лежащих тел. Подавленный, он сполз по сырой стене. Сидя на корточках, он тупо вглядывался в сумрак. Люди казались на одно лицо. Мужчины, женщины, дети. Понурые, скверно одетые, они потрясали безжизненностью и апатией. Некоторые держались за руки, но немедленно отворачивались друг от друга, как только ловили на себе его взгляд. Стало быть, родственники. Работорговцы, помимо известных изуверств по попиранию человеческого достоинства, славились и совершенно патологическим стремлением разлучать семьи. |