Книга Лилит. Злое сердце куклы, страница 49 – Артур Гедеон

– Понятия не имею, – старик нахмурился. – И впрямь – странное и очень загадочное имя. Лилит… Древнееврейское?

– Кажется. Пришло ведь девочке в голову? Не Маша, не Лена, не Марина, не Катя, а Лилит. Но дело все в том, что у куклы со странным именем тотчас, как она появилась в доме Оскоминых, проявился характер. У вашей куклы, представляете?

– Характер? – Савва Андронович даже поморщился. – У куклы – характер?

– Индивидуальность, я бы сказал.

– И каким образом этот характер и индивидуальность проявились? Она что, стала прыгать? Бегать? – Беспалову явно не понравилось новое направление разговора. – Петь фальцетом?

– Эти качества проявились не через куклу, а через девочку, которой она была подарена. Женечку Оскомину.

– Я не понимаю вас – объясните.

Над их головой весело пели птицы. Утро в этом саду с солнечными просветами и синими тенями казалось таким прекрасным. Если бы не тема, которую им приходилось обсуждать, если бы не хозяин, который ужом изворачивался в руках детектива, и не его подмастерье с лицом хорька, постукивающий молотком где-то неподалеку.

– С вашей куклой Женечка стала превращаться в другого человека – маленького монстра, – констатировал Крымов. – Уже через две недели она, парализованная, встала на ноги и пошла, еще через неделю побежала. Ну не чудо ли? Одновременно стала дерзить отцу и мачехе, оскорблять их, у нее появились телепатические способности, – да, представьте себе! А потом она просто заговорила чужим голосом.

– Как это? – изумился Беспалов.

– Голосом взрослой женщины, которая, между прочим, намеревалась сжечь усадьбу Оскоминных со всеми ее домочадцами. Что, кстати, в конце концов, и случилось.

– Вы смеетесь надо мной, молодой человек?

– Когда столько смертей, уже не до смеха. Вы точно помните, что Павел Оскомин не звонил вам после того, как забрал Лилит, этак через недельку-другую, не расспрашивал об удивительной кукле?

– Да нет же, нет.

– Послушаем одну запись? – предложил Крымов.

– Хорошо, как скажете, – согласился хозяин дома.

Но он явно занервничал: глаза Саввы Андроновича так и ловили каждое движение рук напористого следователя. А тот достал из кармана цифровой диктофон, отыскал в списке нужную запись, пробормотал под нос: «Она? Ага», – и нажал на кнопку.

Из крошечного динамика зазвучал женский голос:

«Конечно, я рада, что она из калеки вдруг стала здоровым ребенком. Но какова природа этого чуда? Павел позвонил Беспалову и стал расспрашивать его, почему кукла могла оказать такое влияние на ребенка? – Поймав ошеломленный взгляд старика, Крымов кивнул, что означало: слушайте, слушайте, это только начало, уважаемый Савва Андронович. – Почему девочка вдруг стала другой? Чужой, непохожей на прежнюю? – В голосе женщины зазвучало раздражение: – Кукольник стал отпираться: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не понимаю. – И вновь Крымов кивнул: мол, слушайте же, господин Беспалов! И готовьтесь отвечать на мои вопросы. – Павел спрашивает: как вы думаете, почему Женечка назвала вашу куклу таким странным именем – Лилит? И вот тут, как сказал Паша, у кукольника даже голос изменился, как будто его по башке треснули. Он возликовал! Но стал выкручиваться, заговорил про историю, древние и средневековые тексты. Тоже мне, лингвист нашелся! А Павел ему напрямую: мне показалось, что имя Лилит как-то связано именно с куклой, которую вы сделали для моей дочери. Она у вас особенная, непохожая на других. И что ты думаешь? Кукольник быстро закончил разговор, сослался на гостей и, можно сказать, послал Пашу лесом. – На записи щелкнула зажигалка – говорившая дама закурила. – Он что-то знает, этот Беспалов, самоделкин, чертов папа Карло, – продолжала она, – но будет молчать, как рыба об лед, про свою Лилит. Такой вот поворот сюжета, Вера. Какие виражи, а?.. Увы, я знаю наверняка одно: девочка, вдруг превратившаяся в маленький злобный вулкан, черпает свою энергию из отравленного колодца с мертвой водой».