Онлайн книга «Лилит. Злое сердце куклы»
|
– Еще как заинтересовал. Продолжайте. – Я не пойму, кто это. У меня таких работниц нет. А она говорит: «Эх ты, Сан Саныч, не признал меня?» И садится на мой стол, ногу на ногу кладет. У меня в голове помутилось. А еще грудь, которая вот-вот из халата выкатится! Потом ее лицо в свет настольной лампы попадает, и я понимаю: ночная дива – это моя медсестра Лика Садовникова! Синий чулок! Мышка-норушка. И вот эта мышка, как ни в чем не бывало, встает со стола и у меня на глазах расстегивает халат. А под ним она – голая! Да такая, что поднялся я со стула, вышел из-за стола и бухнулся перед ней на колени. Целую в живот и шепчу: «Богиня! Богиня!» Но так и впрямь богиня – слово из песни не выкинешь. А потом она так в шутку говорит: «На полу нам будет неудобно». Сама меня на диван потащила и там осчастливила. – Троепольский горячо выдохнул: – Помолодел я с ней лет на тридцать, ей-богу, уже и не помню, когда мне было так сладко и хорошо, – он сокрушенно покачал головой. – И ведь мечтал в ту ночь, сидя за бумагами, именно о такой женщине. Все как по заказу… – Выпьем? – сам предложил Крымов. – Выпьем, – согласился главврач и стал разливать остатки коньяка. Они выпили. На этот раз и Крымов взял дольку шоколада. – Уходя, она сказала, что хочет стать старшей медсестрой. Я тогда не поверил ей, подумал: бред какой-то. Зачем этой богине должность старшей медсестры? Геморрой на голову? Ей бы на сцене выступать или в эротическом кино сниматься… А утром у нее пациентка умерла – «девочка с куклой», как мы ее прозвали… Коньяк закончился? Тяжел был сейчас взгляд Крымова: – Увы. – Я куплю еще бутылку? Не возражаете? – Покупайте. Троепольский кивнул собеседнику, а вернее – благодарному слушателю, встал и, чуть покачиваясь, двинулся к барной стойке. Крымов с трудом верил в услышанное. Он звонил Лике незадолго до полуночи, говорил с ней, она что-то мурлыкала в ответ. Они признавались друг другу, что рады знакомству, а впереди у них счастливое продолжение встречи. И в то же самое время она наряжалась проституткой для этого старика, чтобы соблазнить и отдаться ему на диване. Но зачем? Какой в этом смысл? Чтобы пленить? Поработить? Получив должность старшей медсестры, гонять по больнице младших, вооруженных шприцами и системами, шпынять нянечек с утками? Да эта женщина в один перелет оказалась на Большой Медведице, откуда теперь с великим презрением смотрит на всех смертных. Или… ей нужно было просто поиздеваться над старым главврачом? Как и над ним, Крымовым, просто ради потехи? Но та медсестра, «синий чулок», которую он спас от насильника-врача, была другим человеком. Или тут ключевое слово «еще», которое он никак не решается произнести? Пока еще была другим человеком… – Так вот, – поставил бутылку коньяка на стол Троепольский и сел напротив Крымова, – сутки я болел без нее, как наркоман без дозы. На мои звонки она не отвечала, просто скрылась. Выпьем? – Да. – Меня зовут Саша, – задержав бокальчик в руке, сказал главврач. – А меня Андрей. – Будем на «ты»? – Будем. Они проглотили коньяк и бросили в рот по дольке шоколада. – Я узнал ее адрес и поехал к ней домой, – продолжал главврач. – Подкараулил Лику во дворе. Она приехала откуда-то на такси с большим старинным чемоданом… – С чемоданом? Старинным? |