Книга Лилит. Кукла из вечной тьмы, страница 110 – Артур Гедеон

– А что еще? Какие проблемы?

– Она просит вторую ампулу.

– Почему?

– Она уверена, что помолодеет еще на двадцать лет. У нее далеко идущие планы.

– Например?

– Могу только предположить, что она захочет найти для меня папу.

Крымов рассмеялся – не сдержался. Шофер остался непроницаем. Но рассмеялась и Лиза, а за ней и сам Панкратов. Хотя реакция чужого телохранителя ему не понравилась.

– Вот это поворот, – кивнула молодая дама.

– А вы об этом не думали, Елизавета Михайловна? Что людям, вкусившим от вашего источника, захочется большего? Много большего.

– Представьте, думала.

– И что же?

– Пока ничего. Как можно предугадать такое будущее? – спросила Елизавета Михайловна. – В начале двадцатого века братья Райт изобрели свой знаменитый планер, который летал в метре над землей, а еще через тридцать лет немецкие бомбардировщики разносили Гернику. Это называется его величество прогресс.

– Вот и я о том же, Елизавета Михайловна. Что вы думаете о прогрессе вашего бальзама? О перспективах?

– Нашего бальзама, – уточнила Лиза. – Теперь уже нашего, Кирилл Евгеньевич.

Кивнул и аптечный король.

– Да-да, нашего. Еще какого нашего.

Она потянулась и накрыла его руку своей рукой.

– Ну а сами вы, Кирилл Евгеньевич?

– Что я сам?

– Вы понимаете, о чем я говорю.

– Очень хорошо понимаю.

– Так что?

– Я вожу две ампулы с собой и два шприца. Вожу, как волшебство, но боюсь пустить это чудо в ход. Пока боюсь.

– Ничего, время есть. – Она сжала его пальцы и потянулась к окну. – Кажется, мы приехали? Андрей?

– Да, Елизавета Михайловна, – отозвался ее телохранитель. – Вот и обитель с прекрасным названием «Долгожитель».

Перед ними уже открывались электронные ворота. Автомобиль медленно пополз по дороге, параллельно с которой с двух сторон за фигурным кустарником тянулись аллеи, а за ними был разбит роскошный ухоженный парк.

– Да это райские кущи, – заметила Лиза. – Старей и радуйся.

2

Богатых стариков свезли в креслах-каталках в зимний сад, где росли пальмы и другие тропические растения. Тут не было только кактусов, о которые могли бы пораниться несчастные. У многих из них голова уже плохо работала или не работала совсем. Они едва узнавали своих родственников или совсем не узнавали. Поэтому держать их дома смысла большого не было. С таким же успехом можно держать дома герань в горшке. Ни поговорить, ни вспомнить хорошего. А тут за ними был идеальный уход. Родственники приезжали к ним, вздыхали и плакали, глядя на развалины, которые когда-то назывались «папа» и «мама», и уезжали, с тревогой ожидая, что рано или поздно им позвонят и скажут: наши соболезнования, но ваш околел.

Их было человек тридцать, и все они сидели в креслах-каталках и ждали. В мешковатых пижамах, с едва живыми глазами, пускающие слюни, с капельницами и трубками, бледные и немощные.

– Какое скорбное зрелище, – посочувствовал Панкратов, едва они пожали друг другу руки с главным врачом, седым крепышом. – Эх, Наум Наумович, сразу вспоминаю папу…

– Евгений Анатольевич держался молодцом, – ободрил его главный врач. – Но всему приходит конец. В том числе и нашей жизни. Так что за лекарство вы привезли? Вы же понимаете, Кирилл Евгеньевич, без особых рекомендаций мы не можем его использовать. Тем более с такими жильцами, – кивнул он на престарелых развалин. – Родственники многих из них – влиятельные люди. Случись что, клинику прикроют в одночасье, а меня упрячут за решетку.