Книга Лилит. Кукла из вечной тьмы, страница 113 – Артур Гедеон

Крымов покосился на платяной шкаф, где сейчас прятался Наум Наумович и с нетерпением ждал, когда же уйдет нянечка, когда ее поторопят. Но посмеиваясь в душе, торопить нянечку не хотел.

– Может, бабуля, вам проведать кого из больных? – недоброжелательно зыркнув на Крымова, спросил аптечный король Панкратов, который тоже заметно нервничал. – Может, кому ваша помощь нужна?

– Ой, милок, больных! – усмехнулась пожилая нянечка. – Они теперь все здоровее меня раз этак в сто. Хотела бы я быть такой больной.

– А что такое? В чем загвоздка? – вдруг обернулась от окна Елизавета Михайловна. – Мы можем это устроить, как вас там? Екатерина?..

– Васильевна я…

– Ну вот, Екатерина Васильевна, можем и вам устроить.

– Чего устроить?

– Это, – с расстановкой произнесла дама в больших темных очках. – Веселую жизнь. Хотите? Сделаем укол – и оживете, и помолодеете. Еще и мужа молодого найдете. Что скажете?

– Не-е, – замотала головой нянечка. – Не надо мне такого. Я свою жизнь прожила – и хорошо прожила.

– Нянечкой? – кивнула дама в очках.

– И нянечкой тоже. И дочки у меня есть, и внучки. Муж был, помер, царство ему небесное.

– Ну так нового найдете, Екатерина Васильевна. Мужа-то.

– Зачем мне новый? Меня старый ждет.

– Где он вас ждет?

– На небесах, вот где.

– И вы в это верите?

– А во что же я еще должна верить?

Елизавета Михайловна хотела что-то сказать еще, но осеклась. Крымов рассмеялся:

– Ваше слово, Елизавета Михайловна. Парируйте.

– В прогресс вы должны верить, – заступился за директора фирмы «Луч надежды» Кирилл Евгеньевич Панкратов. – В прогресс вы должны верить, Екатерина Васильевна. В прогресс! – громко повторил он.

– Прогресс – это хорошо. Но душу-то человеческую он вряд ли спасет. Что скажешь, мил человек? А вы что скажете? – обратилась она именно к братьям Белоглазовым.

Но они и так уже сидели как на иголках, стоило упомянуть о бессмертии души. И зло сверкали глазами. Из ноздрей дамы в очках вырывался дым – она только что сделала затяжку. Как-то недобро смотрели на нее в этом кабинете.

– Пойду я, – вздохнула нянечка и торопливо встала. – Увидите Наума Наумовича, скажите, что его доктора ищут.

– Скажем, скажем, – кивнул Панкратов.

– Да, забыла, у нас в шестьдесят шестой палате тот огромный старик лежал. Про него такое говорили – жуть. Душегуб, говорили. Он теперича не старик уже. Все звонит и звонит. У старшей сестры телефон отобрал, представляете? И тоже Наума Наумовича требует. Говорит: если главврач сам не придет – я пойду его искать. И тогда ему хуже будет. Все, пошла я, – заключила у дверей Екатерина Васильевна и ушла.

Когда она открывала двери, по коридору неслись тревожные крики, перекликались медсестры, кто-то орал на кого-то страшным голосом. Густо матерясь, выкрикивая: «Все просрали, сукины дети! Расстреляю всех к чертовой матери!» – прошагал мимо оживший, но не пришедший до конца в себя генерал.

Входная дверь закрылась. Зато приоткрылась дверь платяного шкафа.

– Ушла? – выглянул из-за халатов молодой Наум Наумович.

– Ушла наконец-то, – ответил за всех Панкратов. – Если бы господин телохранитель не развесил уши, то ушла бы и раньше.

– Заткнитесь, – закуривая, сухо бросил Крымов.

– Что вы сказали?

– То что слышали.

– Да как вы смеете?!

– Пошел вон, мудозвон, – сделав затяжку, отрезал Крымов.