Книга Звездная карта царя Саула, страница 37 – Артур Гедеон

– В «Дом колхозника»!

В дверях номера торчала записка. Андрей вытащил и развернул ее, там было: «Я в пятнадцатом номере, сыщик».

Крымов нашел 15-й номер – дверь была не заперта. То, что он увидел, когда вошел, не удивило. Кумар и сигаретный дым застыли в комнатушке плотным едким облаком. Низкий столик был уставлен бутылками со спиртным, пустыми и початыми, и завален ополовиненными закусками. На двух диванах спали два помятых человека. Один выводил на выдохе вздрагивающими губами трели, второй подсвистывал ему носом. В общем, дуэт был вполне музыкален и мог бы собирать публику.

Егор Кузьмич Добродумов сидел в кресле с красным лицом и держал в кулаке стакан с коньяком.

– Оренбуржцы, а пить не умеют, – сказал он. – Позор! А еще колхозники называются. Агрономы! Не тот нынче колхозник пошел, Андрей. Мелкий пошел! Плотва! А им, бедолагам, завтра на симпозиум. – От раскатистого голоса Добродумова первый колхозник перешел на бурлящие звуки, второй засвистел куда тревожнее. – Народная оренбургская песня, как видно, – заключил Добродумов, – степной фольклор. Плач по Емельяну Пугачеву.

– Пошли? – спросил Крымов.

– Пошли, – ответил Добродумов, крякнув, встал, пристально оглядел стол. – Раскулачу-ка я их. – Он прихватил две початые бутылки – коньяку и водки, кусок сала и полбуханки хлеба и двинулся к выходу. – Лучше бы «Оренбургский пуховый платок» спели, аграрии.

В своем номере они расположились за таким же столиком. Крымов положил медный тубус перед собой. Железяка была запаяна. Когда Добродумов вернулся из туалета, нож детектива уже срезал слой за слоем тонкую пайку.

– Добыл чего-то?

– Еще как добыл.

И вскоре на столе появился свиток, несомненно, старинный, написанный знакомой вязью.

– По-арабски читаешь, Егор Кузьмич? – спросил Крымов у севшего напротив краеведа.

– А самому слабо? – мрачно заметил тот.

Свитка оказалось два, и скручены они были вместе.

– Ясно. Хорошо, что перевод есть, – Андрей Петрович развернул второй документ. Не было сомнений – он являлся именно переводом восточного свитка. – «Сулейману Великолепному^[1], царю половины мира, во имя Аллаха посвящаю трактат о лидийском владыке Ардисе, царе Сауле и Звездной карте царей-лукомонов», – прочитал Крымов. – Так-так. А я ведь сегодня уже слышал и об этом Сауле, и о его карте… Ну да ладно – это было посвящение. Теперь обращение.

«О, величайший султан Сулейман Великолепный, да будут счастливы твои долгие дни! Этот скромный дар по твоему требованию тебе преподносит твой верный слуга Феллах ал Батур. Я собрал все сведения о Звездной карте царей-лукомонов, также именуемой Звездной картой царя Саула! Надеюсь, мой труд развлечет тебя и послужит тебе! Записано в славном городе Стамбуле, в столице правоверного мира».

– Стало быть, сам Сулейман Великолепный, разрушитель Константинополя православного, заинтересовался этой темкой? – спросил Добродумов.

– А ты бы не заинтересовался? – ответил вопросом на вопрос Крымов. – Вопросом вечной жизни? А вот и текст, читаю.

«Легенда о владыке Ардисе Непобедимом и его бессмертной жизни.

В те дни, когда в Египте правил фараон Аменхотеп Четвертый, проклявший богов своих предков, отвергнувший жрецов и назвавшийся Эхнатоном, богом Солнца, на землю Анатолии с востока пришли три сына арийского царя-мага Расена – Троян, Лидий и Хетт. Покорив народы Азии, они основали три царства: Троянское, Лидийское и Хеттское.