Онлайн книга «Хозяин Черного леса»
|
– Готов? – спросила она. – К чему? – пролепетал он, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди – мячиком летит прочь! Она подошла к нему вплотную – как от горячей печи от нее шел жар. – Ко всему, барин, о чем мечтал, глядя на меня. – Готов, – едва выговорил он. – Сядь, барин, на стул – сапоги стяну, – сказала она. Он исполнил. Хозяйка стащила с него сапоги. Затем сама раздела его, и такими умелыми руками, что будь Протопопов Иван потрезвее, то о многом бы догадался, а за мундиром и нижнее белье смахнула с него. Как ветерком подуло – и нагим он остался перед ней. – Красив ты, барин, и лицом, и телом, – только и сказала она. – Идем, милый. Взяла его за руку и потянула в постель. Первой легла и широко раскинула ноги. Темные волосы ее волнами расплескались по подушке. – Так что значит твое имя? – несмело двигаясь на нее, спросил он. – Инджира? – Сладкий плод, – ответила хозяйка постоялого двора. – Знала мать, как назвать меня, наперед знала. – Ложись на меня, барин, – поманила она его. – Люби меня! И он не посмел ослушаться – и лег на нее, потому что сам уже горел желанием. Но что его огонь был в сравнении с ее неистовым пламенем? Ее горячим телом можно было пожары чинить! Он как будто на печь лег, как в костер бросился! И тотчас весь растворился в ней. Потек по ней как кусок масла по раскаленной сковороде, разве что не зашипел! Откуда в ней был этот жар? Да она еще руками через спину обхватила его и ногами взяла в любовный замок. Ни с одной из петербургских дам, коих было три в его интимной жизни, и ни с одной из столичных куртизанок и особ легкого поведения, коих было значительно больше, Протопопов Иван ничего подобного не испытывал. Полночи они варились в том любовном котле на самом неудержимом огне. И когда рассвет уже близился, крался по серой и прохладной ковыльной степи к постоялому двору, глядя на красоту, раскинувшуюся перед ним в полумраке, при двух еще горевших свечах, он спросил: – Бунтарь Емельян Пугачев проходил через ваши земли со своей ордой? – Еще как проходил, – откликнулась она. – И ты была тогда здесь? – Была. Она повернула к нему голову, и ее смоляные, насквозь влажные волосы тяжело рассыпались по шее и груди. – Видела его хоть разок, хоть краем глаза? – Еще как видела, – тем же вкрадчивым тоном ответила женщина. – И как близко? – Точно хочешь знать? – Да что ты со мной играешь? Точно хочу. Она приподнялась на локте, и одна тяжелая грудь ее широко прилегла на другую; женщина потянулась к нему и провела горячей ладонью по его щеке, ключице, груди, животу… – А вот как тебя сейчас, барин. – Что это значит? – А ты догадайся. – Боюсь, – честно ответил Протопопов Иван. – Боюсь, Инджира, даже думать о том… – А ты не бойся. Чего такой пугливый? – Говори же… – Был он в моих объятиях, – с легкой насмешкой ответила она, – и лежал между бедер моих, и жадно ласкал и тискал мою грудь, и плечи мял, и горячо и страстно шептал слова и обещания. И вот эти вот бусы из яшмы он мне подарил – каждое сердечко за каждый день нашей любви. А ведь я просила его с собой меня взять, не взял, ждала его – да не судьба… Протопопов даже не знал, верить ему или нет этой женщине. А почему бы и не поверить? А сам считал яшмовые сердечки на ее груди, жадно считал! За каждым из них, стало быть, история таилась! Объятий, поцелуев, обещаний! Конечно, так все и было, именно так! Кто же в своем уме пропустит такую хозяйку, кто пройдет мимо, не сорвав сладкий плод? |