Книга Осенние расследования, страница 34 – Татьяна Устинова, Артур Гедеон, Евгения Михайлова, и др.

– Обратите особое внимание на красивых молодых женщин, – посоветовала я. – Не зря же говорят – шерше ля фам!

– Ах, если бы! – невпопад ответила Севина мама, уже убегая.

Я проводила ее задумчивым взглядом. Что это еще за «ах, если бы»? Сева перестал интересоваться красивыми молодыми женщинами?

– Фам фаталь! – донеслось из открытого дверного проема.

Я оглянулась на голос и снова зашла в комнату Севы, смекнув, что там есть кое-кто, с кем можно поговорить о его женщинах! Правда, не по-французски. В отличие от пернатого полиглота, этого языка я не знаю.

Я подняла корзину, надежно утвердила ее на столе, откинула крышку – и из-под нее тут же настойчиво полезла голова с хохолком. Я дождалась, пока попугай выберется на верхний край корзины, и сказала ему:

– Привет. Нам нужно поговорить.

– Хэллоу. Ду ю спик инглиш?

– Давай по-русски, – попросила я. – Ты, часом, не в курсе, где Полонский?

– Поланд?

– Поланд – это Польша по-английски. Сева точно не там, и я просила по-русски, – напомнила я, начиная раздражаться.

Разговаривать с попугаем – так себе тест на нормальность, но я не забыла, что однажды допрос Кортеса помог мне раскрыть преступление. Уж не знаю, насколько попугаи умные-разумные, но этот конкретный пернатый товарищ – живой аналог диктофона, он прекрасно запоминает то, что слышит. Конечно, вряд ли Сева специально делился с питомцем своими планами, но мог случайно обронить что-то такое…

– Сева, – сказала я, садясь на стул, чтобы глаза попугая оказались на одном уровне с моими. Он, впрочем, тут же очень подозрительно их отвел. – Где Сева?

Допрос попугая – дело непростое, требующее терпения и определенных навыков. К счастью, у меня они имелись.

– Слушай меня внимательно. – Я качнулась ближе и произнесла по слогам: – Се-ва. Се. Ва.

– Се се^[2], – откликнулась Кортес. Немного поразмыслил, вертя башкой, и разговорился: – Пхи се. Биень се. Лян се^[3].

– Это по-китайски, что ли? Не то. – Я помотала головой. – Не нужны мне все возможные се, что бы они ни значили. Меня интересуется только Се-ва. Полонский.

– Полон и просторен край! Одно лишь горе… – объявил попугай.

– Вижу, при тебе читали стихи Цветаевой, в приличном обществе вращаешься, – одобрила я. – Хозяин твой где, я спрашиваю? Куда ушел?

– Куда, куда вы удалились? – загрустил пернатый любитель русской поэзии.

– Тьфу на тебя. – Я досадливо хлопнула себя по коленкам и встала. – Ладно, допрос окончен. Пойду-ка я прогуляюсь.

– Гоу! – обрадовался Кортес, с готовностью перейдя на английский, и, не дожидаясь приглашения, перелетел с корзины на мое плечо. – Волкинг!^[4]

– Может, даже медвединг, – припугнула я его. – Места глухие, пропасть раз плюнуть, вон, Сева уже сгинул. Ты точно хочешь со мной?

Попугай затоптался на моем плече, разворачиваясь к двери.

– Ну, сам напросился.

Для начала я внимательно рассмотрела установленный на входе стенд с планом территории глэмпинга. Ощущала я себя при этом несколько неуютно, поскольку, стоя у карты с попугаем на плече, наверняка имела карикатурное сходство с Джеком Воробьем в женском обличье. Впрочем, в пиратов мы с Зямой в детстве тоже играли, так что и к этой роли мне было не привыкать.

Изучение плана позволило сориентироваться на местности. Я проложила путь по дорожкам среди сосен таким образом, чтобы в процессе перемещения по сложной кривой осмотреть всю территорию. Это не должно было составить труда, весь маршрут из точки А в нее же, если верить карте, растянулся примерно на два километра.