Онлайн книга «Дачные расследования»
|
Ага! Как же! — Степаныч, ты теперь понимаешь, кто его убил?! Старший сын совершенно ни при чем! — таращила глаза племянница его любимой женщины. — Ты можешь с полной ответственностью утверждать, что эти двое не в сговоре? Эта мысль только что пришла ему в голову и казалась вполне себе удачной. Его мучительница внезапно умолкла и задумалась на целых десять минут, он засекал. И пока она хмурила брови и кусала губы, Егор Степанович смог доесть свой ужин, состоявший, как обычно, из отварной картошки и вареного минтая с луком. Если честно, не очень он любил эту еду. И с удовольствием картошечку поджарил бы. И вместо вареного минтая предпочел бы кусок копченой горбуши, но… Но он обещал Евдокии, что после ее ухода будет правильно питаться. Не станет употреблять в пищу ничего жареного и копченого. — Это сокращает жизнь, мой дорогой, — гладила она его по впалым щекам слабой рукой. Конечно, Степаныч мог бы возразить. Привести в пример ее правильное питание, которое не помогло уберечь ее от страданий. Но он молчал. Обещал и это тоже. — Но он же напился, Степаныч, — попыталась Кира возразить, промолчав целых десять минут. — И не мог ни с кем вступить в сговор. Его утром еле растолкали! — Никто не мешал ему вступить в преступный сговор с убийцей и потом напиться. Так сказать, с горя! — Он положил в рот очищенный от косточек кусочек вареной рыбы. Пожевал. — И еще для того, чтобы отвести от себя подозрение. — А мотив? Зачем? Зачем ему убивать отца и красть свои же собственные деньги? Они ведь и так предназначались ему! — А вот этого мы наверняка знать не можем. Знаешь, что поведали мне близнецы Агаповы? — Что? — Ее шея вытянулась над столом. Он не спешил отвечать. Не торопясь доел картошку, рыбу, отодвинул пустую тарелку, запил все яблочным компотом. Несладким! И только тогда проговорил: — У них неожиданно появилась информация о том, что Саврасов-старший решил деньги поделить между всеми детьми. — На троих? Или между сыновьями? Степаныч растерялся. Вот тут ответить он затруднялся. Всем было известно, что пекарь дочь свою не жаловал, а зятя и подавно за человека не считал. Они все время путешествовали на его деньги, как он полагал. Были нахлебниками — безответственными, наглыми. В дачном поселке появлялись редко. Только когда деньги заканчивались. — Вот! Еще кандидаты! — обрадовалась Кира, выслушав рассуждения участкового. — Твой Виталик их не видел ночью с сумкой, — прищурился Егор Степанович. Ему страсть как хотелось поработать зубочисткой во рту. Обычное дело после ужина. Но при Кире он не мог. Стеснялся. Теперь сидел и мучился. — Степаныч, ну надо же что-то делать! Твои коллеги из райцентра увезли старшего сына Саврасова, а он, может быть, вовсе ни при чем. Надо же… — Надо, — согласился он, решив: если не станет спорить, Кира уберется с его двора, и он останется один за столом под яблоней. — Надо что-то делать. Подумать придется. Крепко подумать. Но не гнать лошадей! Он медленно поднялся, демонстрируя ребра под тонким трикотажным лонгсливом в обтяжку, и выразительно посмотрел в сторону кованой калитки. Кира со вздохом встала, кивнула и пошла к выходу с его участка. Но перед уходом предупредила: — Я что-нибудь придумаю, Степаныч, будь уверен. Я выманю преступника. Вот увидишь! — Хорошо. — Он не стал спорить и с облегчением запер за ней калитку на засов. |