Онлайн книга «Чёрный, как тайна, синий, как смерть»
|
– А как относились к девушке другие художники? После нашего разговора с основателем Клуба кобальта у меня сложилось впечатление, что Соня пользовалась популярностью как натурщица, – осторожно, чтобы не задеть чувства Анаис, спросил Ленуар. – Хм, для меня работа натурщицы – это прежде всего работа, которая помогает мне сводить концы с концами и откладывать себе на приданое. А Соня всё воспринимала по-другому. Теперь я понимаю почему, ведь ей не нужны были деньги. Когда она поднималась на подиум, то сразу вживалась в придуманный ею самой образ. У неё буквально горели глаза. Она умела вдохновлять и в одежде, поэтому никогда не позировала обнажённой. Конечно, это нравилось многим художникам… Они же мужчины. Габриэль Ленуар кашлянул, вспомнив, как совсем недавно София фон Шён взбудоражила кровь ему самому. – Анаис, вы говорите, что София всегда позировала в одежде, но я видел рисунки Джозефа Хоппера, и на них она изображена ню… – Джо всех рисует ню. Такой у него талант. Он мастерски владеет анатомическим рисунком, поэтому может любого нарисовать без одежды: и женщину, и мужчину. Его рисунки находятся во многих частных коллекциях… – Да, действительно, виртуоз, – задумчиво произнёс Ленуар, подумав о своём недавнем походе в публичный дом. – Когда Соня впервые увидела, что он изобразил её неглиже, то очень встревожилась. Теперь-то я понимаю почему. Она ведь дочь посла, а рисунки Хоппера отличались особенным реализмом, и на них Соню можно было легко узнать. Она попросила Джо отдать ей все наброски, но Хоппер не согласился. Денег у Сони не было, но я видела, как через пару недель она вручила Джо в обмен на его папку с рисунками те серебряные часы, которые вы показывали Саше. – Вот эти часы? – Ленуар достал из кармана часы с гравировкой «SOÑA» и поднёс их поближе к Анаис, чтобы та могла их рассмотреть. – Да, эти. Только тогда на них ещё не было гравировки, – сказала Анаис. – Погодите, но если София отдала часы Хопперу, потому что тот её шантажировал, то как эти часы потом снова оказались у Софии? – Не знаю… Ленуар с минуту рассматривал детей, пускающих в пруду бумажные и деревянные кораблики, а потом добавил: – Выходит, что все художники любили Соню? – Выходит, что так… Ей льстило их внимание. Она была солнечным ребёнком. Я только однажды видела, как она плачет, – тихо сказала натурщица. – София фон Шён? – Да. Однажды она пришла ко мне вечером, уже после сеанса в Клубе кобальта, вся в слезах, – начала рассказывать Анаис. – С ней что-то случилось? – спросил Ленуар с напряжением в голосе. – Ну… Случилась довольно деликатная история… Она сказала, что один из членов Клуба соблазнил её, и, в общем, они… – Что? – В общем, они были близки. Она очень боялась после этого возвращаться домой, поэтому осталась ночевать у меня. Честно говоря, я сначала ей не поверила. Мне казалось, что у неё слегка разыгралось воображение, но самой Соне я ничего не сказала, успокоила её и уложила спать. – Было заметно, что Анаис с болью вспоминает о событиях той ночи. Вот, значит, какие у Софии были настоящие подруги… – Девушка сказала, кто её соблазнил? – нетерпеливо спросил Ленуар. – Она отказалась называть его имя. А я не настаивала, потому что мне самой тогда не верилось, что Соня говорила правду. – А почему она, по-вашему, так из-за этого переживала? |