Книга Чёрный, как тайна, синий, как смерть, страница 46 – Елена Бриолле

– Испанец с зелёным шейным платком? Да, он сегодня здесь.

– Слушай, мне бы с ним сыграть партейку… Старые счёты свести.

Феликс явно задумался. С одной стороны, ему явно не хотелось расхлёбывать заваренную игроками кашу, но, с другой…

– Этому пройдохе с его напарником уже давно пора преподать урок… Ладно, Коллинсон, пропущу. Только обещай до драки дело не доводить. Иначе больше не пущу.

– Я твой должник, Феликс!

– Стол Рубена по правую руку, – ответил охранник, и в следующую минуту Габриэль Ленуар уже спускался по лестнице в мир дыма и горящих глаз.

В первом зале на крохотной сцене пела Кармен. Ей аккомпанировал на старом пианино какой-то парень. По его вышедшему из моды воротничку сразу было видно, что он в Париже недавно, а по его восторженным взглядам на Кармен, что он уже успел влюбиться.

У барной стойки собралось много иностранцев, которые попали сюда случайно, скорее всего, по рекомендации своих французских друзей… От дыма щипало глаза. Ленуар прошёл дальше, в главный зал «Берлоги».

Несмотря на толпу, здесь было гораздо тише, чем в баре. Справа вокруг стола собралось много зевак. Здесь играли в бридж. Саламанку Ленуар узнал по зелёному платку. Брови над глубоко посаженными глазами у него были такими же густыми, как у самого Ленуара, а улыбка расползалась на пол-лица. Наверное, Соня знала про то, что Саламанка наведывался в «Берлогу», поэтому и прозвала его Медведем…

Партнёром Саламанки за столом был худой испанец с рваным левым ухом. Оба играли быстро и сосредоточенно, время от времени переругиваясь на своём языке.

Их противниками были французы, и, судя по их белым манишкам и следам чернил на пальцах, они пришли сюда прямиком из банка, коих много роилось вокруг оперы. Было заметно, что они новички. Каждое их сомнение, каждый испуг или радость читались по их лицам, как в открытой книге. Словно это не взрослые карточные игроки, а дети, играющие в стеклянные шарики.

Ленуар подошёл ближе. Завидев его, несколько зевак вокруг стола зашептались, а один из них показал на него толстым пальцем. В толпе послышалось: «Коллинсон, Коллинсон вернулся!..»

Тем временем сыщик внимательно следил за ходом игры. Саламанка сдал каждому по тринадцать карт и взглянул на собственный расклад. При этом левой рукой он поигрывал серебряным браслетом с маленькими ракушками. На партнёра он не смотрел. Началась торговля второй партии. Пара испанцев остановилась на третьем уровне… Похоже, они возьмут девять взяток… Восток спасовал… Запад колебался, но потом, не подумав, заявил контру… На что Саламанка ответил реконтрой, и после паса Юга и Запада началась игра… Как и предполагал Габриэль, испанцы взяли все заявленные взятки и продолжили вести в счёте. На кону было уже 100 франков – приличная сумма для второй партии.

Третья партия была разыграна по тому же сценарию, однако на этот раз Ленуар полностью сосредоточил своё внимание не на том, как Саламанка играл в карты, а на том, как он играл со своим браслетом. Во время раздачи испанец игнорировал своего партнёра, а последний, наоборот, часто косился на руки Саламанки… Ленуар заметил, что на браслете было четыре ракушки, и предположил, что они соответствовали одной из четырёх мастей. После этого с языком жестов разобраться было нетрудно. Каждый раз Саламанка, делая вид, что нервно трогает свой «талисман», сообщал напарнику, сколько у него в руке карт от валета до туза. На этом и строилась их торговля.