Книга Танец фавна, страница 112 – Елена Бриолле

В общем, когда в отдел уверенной походкой вошел незнакомец в фирменной униформе Bon marché и представился другом Кристиана, то все с облегчением вздохнули. Начальник отдела для успокоения совести спросил, что случилось с его лучшим продавцом, на что получил ответ, что Кристиан поужинал несвежей рыбой и захворал желудком. Однако будучи очень образцовым сотрудником магазина, он попросил своего друга заместить его на пару дней в Bon marché. Если первая часть уже звучала вполне убедительно, то, когда незнакомец вытащил из сумки аппарат Кристиана для снятия мерок, все окончательно успокоились, о чем потом несколько раз будут повторять на допросе в парижской префектуре полиции.

– Роберт Сантос, – представился новый продавец обуви. Выглядел он опрятно: форма Кристиана сидела на нем отменно, а по ловким движениям Сантоса было заметно, что ему не составит особого труда выстоять на ногах целый день. Наверняка раньше работал официантом или мажордомом в приличном семействе. Смущал только глубокий шрам на его левом ухе. Впрочем, незнакомец умел скрыть уродство плоти под длинными волосами.

Клиентов этим утром почти не было. Сантос достал недавний выпуск газеты L’Action française, которую взял в зале для чтения Bon marché, и еще раз пробежал глазами статью сына Альфонса Доде Леона:

«… Посреди оглушительной газетной шумихи и с помощью всех известных в рекламе уловок нужно было что-то предложить, например, открыть неожиданные, странные, экзотические «номера», способные возбудить воображение слегка пресыщенных парижан и, конечно, воображение бесчисленных иностранцев, жидов, метеков и полуметеков, которые прикидываются парижанами. Зазывалы Астрюка сначала удачно придумали обратиться к русским танцовщикам – в большинстве своем хорошим акробатам, удивительно гибким, способным адаптировать живость своих движений к любой музыке, к любому ритму, к любому изобретению, ни в чем не сомневаясь, танцовщикам, которые прекрасно станцуют и «Мысли» Паскаля, и «Эссе» Монтеня, и танец с саблями, и ригодон…

…Поймите меня правильно. Малларме, непонятный во многих своих стихах, пустой в таких, как «Послеполудень фавна», когда старался, мог быть неповторимым, великолепным писателем. Клод Дебюсси – обладатель выдающегося таланта, и его «Пеллеас и Мелизандра», на мой взгляд, шедевр, который никогда не наскучит. Нижинский – удивительный гимнаст и танцовщик. То, что меня злит, смешит, выбивает из колеи, – это смесь несовместимых талантов, невежественная и неприличная смесь, которую Астрюк, с его увлечением ориентализмом, создает из отличных друг от друга ингредиентов, чтобы выудить денежки из кошельков простофиль. Меня раздражает и выводит из себя этот Большой иерусалимский сезон, переименованный в Большой парижский…»

Сантос сложил газету. Затем он поставил машину для снятия мерок на место, где обычно ее держал сам Кристиан, и присел на корточки. Убедившись, что на него никто не смотрит, новоиспеченный продавец поднял толстую стельку аппарата и провел ладонью. Отличное изобретение! Сантосу потребовался всего час, чтобы вбить в деревянную основу пять рядов крепких гвоздей. Вот теперь машина Кристиана по-настоящему могла претендовать на звание «испанского сапога»! Сантос прикрыл острые концы гвоздей универсальной стелькой и приготовился. Сегодня в его жизни самый главный день!