Книга Танец фавна, страница 77 – Елена Бриолле

Балалаечники начали плавно, а потом с застывшими от концентрации лицами заиграли сумасшедший ритм. Фокин выплясывал казачий танец, мелко перебирая ногами так, словно от этого зависела его жизнь. Затем он скинул шапку и сам схватил балалайку.

– Хоровод! – объявил Дягилев, и Вера в костюме царевны и в сопровождении пяти других танцовщиц завела хоровод. Через несколько минут в танце кружилась уже сотня человек. Люди струились «ручейками» по всему залу, по-детски улыбались и повторяли простые движения русского танца.

Ленуар не спускал глаз с Нижинского. Тот стоял в углу, синий и страшный, как идол.

– Ваца, может, теперь и ты нам сыграешь на балалайке? – спросил Фокин. Вера при этом усмехнулась. Фокин явно вызывал своего соперника на дуэль. Дягилев направился к Нижинскому, покачивая головой, но глаза Вацлава уже загорелись таким же огнем, как его синий костюм. Он аккуратно взял балалайку из рук музыканта ансамбля и вскочил на стол, не разбив при этом ни единого бокала. Публика ахнула и замерла. С двух сторон галереи продолжали беспечно шипеть фонтаны, установленные в качестве сказочных «кисельных берегов». Ленуар обводил взглядом нечисть, ожидая неприятностей.

Пальцы Нижинского побежали по струнам.

– Па-ба-бам-пам-пам-пам… – Грустная мелодия легко пролетела по залу и поднялась к потолку, как ветерок. Листья хрустальной люстры дрогнули.

Нижинский заулыбался одному ему ведомой мысли. Пальцы двух его рук сблизились, играя самые высокие ноты. Никто не танцевал. Все смотрели на страшного Синего бога и на его ловкие пальцы, танцующие по струнам маленькой балалайки. От мелодии Нижинского просветлели лица самых накрашенных кикимор и леших. Музыка звенела, то подкрадываясь, то испуганно отскакивая в сторону. А потом в зале погас свет, и Ленуар подумал, что теперь он спускается из рая в самый настоящий ад.

Сыщик бросился к Нижинскому, но тут на лестнице зажегся большой канделябр на тридцать свечей. Его держал старик с длинными острыми ногтями и белой маской с вытянутым носом и пустыми глазницами. Тело старика полностью покрывало фирменное черное пальто «Конфуций». Его оборванные по низу края прекрасно соответствовали общему мракобесному стилю.

– Кощей Бессмертный объявляет русский праздник открытым! – проскрипел низким голосом Поль Пуаре. Все гости выдохнули, рояль заиграл отрывки из балета Стравинского «Жар-птица», и общее веселье снова охватило всю галерею.

– Вот это праздник! Я впервые присутствую и участвую в подобном безумии одновременно! – воскликнула Николь. – Расслабься и отбрось мрачные мысли! Ты сегодня уже обо всем позаботился: гвардейцы охраняют нашего бога танца лучше, чем ты думаешь!

Она вместе с Броней Нижинской и Люси Жанвиль сегодня оделась в черное платье-абажур, которое Пуаре ввел в моду в прошлом году. Ноги девушек чуть просвечивали сквозь прозрачные муслиновые шаровары, но сверху прикрывались юбочкой в форме абажура. Все три кикиморы показались Ленуару прелестницами из высшего общества.

– Господин Ленуар, послушайте Николь! Ее никогда не обманывает внутренний голос. Даже когда мы работали вместе в Bon marché, она всегда чувствовала приближение опасности. То есть… Ой, я хотела сказать, опасных клиентов. – Люси вдруг поняла, что ее воспоминания рискуют скомпрометировать Николь, и от этой мысли смутилась еще больше.