Книга Ловушка «Голден Рока», страница 39 – Лия Виата

Он кивнул ей, не теряя бдительности. Они подошли ближе к искусственному камню, нашли проход и спустились в ледяную пещеру. Пенелопа сразу поёжилась от холода. Они отошли дальше вглубь, нашли нишу, не просматриваемую от входа, и уселись на известняковый камень в полной темноте. Николас неожиданно придвинулся ближе, заставив её напрячься.

– Я предупрежу один-единственный раз – попробуешь до меня дотронуться без разрешения, и я тебе руку сломаю, или ещё лучше ногу, чтобы убежать от охотников не смог, – спокойно сказала она.

– Бросьте, детектив, я не такой уж плохой парень. Да и если поближе сесть, то теплее будет, – проворчал в ответ он.

Она хмыкнула, достала из кармана диктофон и включила его.

– Кстати, о плохих людях, не объяснишь, почему тебя обвиняют в охоте на людей?

Николас тяжело вздохнул и пару секунд молча собирался с мыслями, прежде чем заговорить.

– Я признаю свою вину в том, что скрывал сам факт преступлений любыми возможными способами, но я никогда никого не убивал. Клянусь богами и родной матерью!

– Но кто-то же убил того парня? – с недоверием уточнила она.

– Да… Можете, пожалуйста, без вопросов меня сейчас выслушать? И так правда даётся очень нелегко. Я слишком уж долго притворялся, что у нас всё хорошо…

Пенелопа кивнула. Николас опять замолчал на пару секунд.

– Когда умерли наши родители, мне и моему брату-близнецу едва пять исполнилось. Нас поселили в один приют, но потом я приглянулся одной богатой семье, а он нет. Меня усыновили. Я рос в достатке и любви, но всегда мечтал найти брата – и нашёл… Тогда мне было двадцать, приёмный отец уже скончался, а приёмная мать так и не смогла пережить этого и чахла на глазах. Брат тогда уже был не в себе. Он жил в притоне на улице, и его несколько раз судили за насилие и грабёж. При первой встрече он обвинил меня в своих несчастьях, а при второй умолял помочь, и я решил попытаться. Нанял много врачей и оплачивал все лекарства, но итог остался один – неизлечимая шизофрения самой запущенной стадии. Я спрятал его в самое отдалённое поместье в лесу и долгое время даже не знал, чем он там занимается, а потом… потом скрыл его злодеяния от мира, боясь лишиться единственного родного человека и испортить репутацию приёмных родителей. Знаю, поступил неправильно, но того, что сделал, уже не изменить. Я соучастник. Мне грозит пожизненное?

Голос у Николаса под конец монолога стал жалобным и дрожащим. Пенелопа поняла, что этот большой парень плачет, искренне раскаиваясь в том, что сделал. Она сменила гнев на милость, остановила запись и легонько похлопала его по плечу.

– Если будешь сотрудничать со следствием, я постараюсь смягчить твой приговор, но о карьере спортсмена придётся забыть.

– Спасибо. – Он хлюпнул носом и стёр слёзы рукавом.

У входа в пещеру послышался шум. Они замерли и прислушались. Раздался шум приближающихся шагов. Пенелопа осторожно встала на ноги и сгруппировалась. Драться совершенно не хотелось – она больно ударилась коленями, проголодалась и устала бегать несколько часов подряд, – но если уж придётся, то она не уступит. Она осторожно прокралась мимо валуна ближе к входу. Глаза у неё адаптировались, поэтому видела она куда лучше пришедшего гостя.

Он прошёл мимо неё, даже не заметив. Пенелопа атаковала со спины в попытке повалить его на землю. Мужчина, впрочем, тоже среагировал быстро. Он увернулся, выкрутил ей руку и прижал её к камню. Она приготовилась освободиться из захвата, когда почувствовала знакомый запах.