Книга Наследник по кривой, страница 111 – Янина Корбут

— Биби, ну что ты, — кинулась обнимать ее мама Славика, которая, видимо, еще не свыклась с мыслью, что теперь все состояние деда принадлежит ее сыну.

— Кстати, о наследстве. Дорогой и многоуважаемый Славик, ты ничего не хочешь мне поведать? Мне тут птичка на хвосте кое-что принесла… — вкрадчиво начала я, поглядывая на приятеля, когда тетушки увлеклись взаимными заверениями в любви и верности, а Витя отправился на кухню готовить бутерброды.

Славик покраснел ушами и пошел пятнами, а я подумала, что боюсь услышать ответ на свой вопрос.

— Так Антон тебе все рассказал? Значит, он не блефовал…

— Это что, правда? Ты был у деда в ту ночь, когда он умер? Но мы же вернулись с тобой из ресторана пьяные и повалились спать. Или ты притворялся?

— Да все не так было. Я отрубился, как и ты, хотя и не такой пьяный был. У меня же желудок, ну того… луженый, вот. Так мама говорит. В отца, короче. Пьянею я редко, и в основном от крепкого. А вино мне — как компотик. Проснулся, потому что телефон запиликал. Дед эсэмэс прислал, хотел узнать, как все прошло в ресторане. Вероника же тогда говорила, дед меня искал. Ему не спалось…

— И что, ты пошел к нему? Почему не позвонил?

— Я пошел, потому что хотел попытаться отговорить его от разоблачений на юбилее. Ты так старалась с этим сценарием, все должно было получиться бомбезно, а тут он со своими тайнами. Я даже попросил, чтобы он отложил казни египетские, не портил праздник. Но дед опять намекнул, что узнал о нас слишком много, разволновался, за таблетками полез. Я помню, они лежали на тумбочке, еще воду ему подавал. Тут он и сообщил, что переписал завещание на меня, в назидание остальным. Оказалось, о его настоящем дне рождения помнил только я. К тому же тайн у меня вроде как не было. Я был чист душой, и за это отдельное человеческое спасибо Учителю. Если бы он тогда не почистил мне карму…

— М-да…

— Опять ты смотришь с подозрением? Когда я уходил, дед был жив, и таблетки лежали на тумбочке. Да я бы ни в жизни… Да мне это наследство нужно как глисте валенки. Ну, может, чуточку больше. Но только самую чуточку.

— Чего тогда не рассказал все сразу?

— А то сама не понимаешь, — огрызнулся приятель. — Утром, чтобы избежать подозрений, умолчал о своем визите из-за наследства… Ведь сразу же накинулись бы. Надеялся, что пока наследство огласят, я что-то придумаю.

— На это ты мастак.

— Как видишь, никаких тайн. Даже дед подтвердил, что совесть моя чиста, — удовлетворенно закончил Славик.

— Чистая совесть обычно свидетельствует о начале склероза. У твоего деда, — проворчала я, потому как выходило, что этот скользкий ужик опять вывернулся. Конечно, очень хотелось верить в невиновность Славика, но доказать ее теперь не представлялось возможным. Ведь как складно все у Антона выходило: мой секретарь узнал о внезапно свалившейся на него удаче и поспешил разделаться с дедом, пока тот не передумал.

Хотя, опять же, так бывает только в триллерах, а в обычной жизни люди мрут как мухи от обычных житейских болезней: инфаркт, канцер, диабет, ожирение. И никакой интриги в этом нет.

Мы замолчали, а я отметила, что и в доме наступила загадочная тишина. Сабина и мама Славика вышли в сад, на свежий воздух. Витя потащил им туда бутерброды, Вероника, устав рыдать, видимо, уснула. И даже храп бабки и ее сиделки затих.