Книга Царица роз и три папы, страница 39 – Янина Корбут

– И не говори. Кстати, папа номер два предложил заразить его ковидом, как раз нюх потеряет и вредить не будет.

– Одна проблемка – мы тут тоже как бы живем.

– Ну, ради Родины, можно и пострадать, как считаешь? – пожал плечами Славик и снова озаботился экологией: – Нет, я сейчас в этого Фролушку все-таки метну копье. Он весь пятачок черемши вытоптал.

Славик соскочил с ишака, встал в позу метателя снаряда и уже собрался метать, но я рявкнула «Тихо!» и добавила:

– Слышишь? Как будто кто-то кричит!

– Это лес! Тут все кричит: «Уйди, презренный человек». И природа настолько очистится, что оживут динозавры.

– Звук с той стороны. А кто остался в отеле? – не успокаивалась я.

– Не знаю. Наши все в лесу. Аннушка со своим обслуживают банкет на поляне. Порфирий там же, уху готовит. Выходит, что в отеле – никого…

Я нахмурилась. Да, действительно, что-то мы в дикой природе подрасслабились. Почувствовали себя последними из могикан. Как будто, кроме нас, в этом мире не было людей, способных влезть в чужой отель. Тем более что через лесок у нас не только поселок Черных, но и дачный кооператив бывших заводчан. А там контингент не то чтобы сильно непьющий.

– Эх, Фролушка ушел. Ладно, все равно делать нечего. Поскачу проверю отель, – предложил Славик, храбро вскинув палку на плечо.

– Давай. Закрой там все. А я поищу Мишу, что-то он долго по телефону болтает.

– Может, нужду справляет?

– Ему позвонили.

– Ну, он телефон для вида достал, неловко же сказать «пойду побрызгаю». Я так всегда делаю, когда припрет. «Алло, Никанор Тихонович, конечно, помню о нашей встрече. Сейчас спущусь по маленькому лифту».

– Для нужды тоже долговато.

– Ну, нуждаться можно по-разному. После мамулиного арахисового суфле со шкварками кого хочешь в кусты потянет, – философски вздохнул приятель. И я вынуждена была мысленно с ним согласиться.

Ишак, понукаемый Славиком, уныло потрусил по прямой дорожке обратно в отель. Я для приличия подождала еще пять минут и все-таки направила лошадь в ту сторону, куда отъехал Миша. Утоптанная тропа, по которой местные ходили в лес из деревни, хранила следы лошадей и человека. Но Миши там не было. Звала я его безрезультатно.

И вообще, все в лесу словно растворились – периодически откуда-то доносились отголоски и конское ржание, но найти никого я так и не смогла.

Дорожка вывела меня на центральную поляну, где Порфирий и Аннушка накрывали на стол. Наш повар, обмахиваясь колпаком, пробовал уху. Жены шейха, не участвующие в охоте, развалились в шезлонгах, задрав туники, и загорали ногами.

– Прямо как наши бабы деревенские. Только солнце показалось – сразу ляшки оголяют, ей-богу, – подмигнул мне Порфиий.

На мой вопрос, не проезжал ли тут Михаил, все пожали плечами.

– Аннушка, вы бы с маслом поаккуратнее, – проезжая мимо, заметила я горничной.

Девица так засмотрелась куда-то вдаль, что чуть не вылила всю бутылку в казан с пловом.

Тут я поняла, что ее так удивило. Из-за березок, стоявших стеной, показалась мамуля. Один рукав ее рубашки свисал соплей, в голове – сено, ноги босые. Обмахиваясь веером (как он уцелел – загадка истории), она заявила, что случилось страшное.

Поначалу охотники держались вместе, мамуля гордо скакала первой. И все шло отлично, но тут ее лошадь вроде как увидела бабочку. Встала на дыбы, заржала и понесла галопом. Остальные лошади тоже словно взбесились, но вели себя смирнее, чем мамулина Сарабанда. К чести охотников, они все пытались помочь ей, кто чем мог. В итоге вся компания нарезала круги по пролеску, то отставая, то нагоняя мамулину Сарабанду.