Книга Иван Царевич и серый морг, страница 101 – Янина Корбут

За последние годы речка сильно зацвела, но встречались и зеркально-чистые участки. У берега всегда болталась лодка соседа – длинный плоскодонный челнок, настолько лёгкий, что один человек мог без труда вытащить её на берег.

Лена захотела грести, но быстро устала и передала вёсла мне. А сама стала любоваться пейзажем. По воде иногда пробегал ветер, и тогда река колыхалась и волновалась как море. Кое-где группами и в одиночку росли берёзки и осины. Маленькие, скорее похожие на кустарник.

На противоположном берегу я вышел из лодки, помог выйти Лене, и мы поднялись на возвышенность, расположенную вблизи, чтобы осмотреться по сторонам. Холмы, поросшие лиственным лесом, слева – поле, бесконечное, покрытое сочной травой. Нам было очень хорошо, и мы не могли наговориться, хотя болтали мы о всяких пустяках.

С прогулки вернулись голодными и выпили по большой чашке какао с сушками. Полностью отключиться не удавалось: я всё пытался дозвониться Гулиеву, но абонент был недоступен. В новостях ни о каких происшествиях не передавали, хотя я специально включал радио в нужное время. Оставалось только догадываться, что случилось вчера в лесу, удалось ли Гулиеву кого-то засечь.

Целый день я смотрел на дом деда будто бы глазами Лены. Старый камин, рамки с фотографиями на стенах, алоэ в горшках, банка с чайным грибом – всё это возвращало в детство и давало иллюзию порядка и спокойствия.

Вечером я жарил на огне курицу, добытую в неравном бою с морозилкой, Лена помогала деду чистить картошку. К ужину мой старик даже выставил какую-то свою вишнёвую наливочку, правда, нам нацедил всего ничего.

– Плесните колдовства, – провозгласил я, подставляя наши с Леной стаканчики.

– Нечего спаивать молодёжь, – буркнул дед.

После ужина и просмотра новостей мы распалили огонь и сидели, потягивая малиновый чай.

Дед заявил, что мы сидим как-то скучно. И полез в шкаф.

– Нет, дед, только не надо патефон, – взмолился я, а Лена захлопала в ладоши:

– Здорово! Ни разу не заводила настоящий патефон. А какие у вас есть пластинки?

Дед был страшно доволен и принялся умничать:

– Патефон надо сначала завести – вот этой ручкой. Потом надо положить пластинку на круг. Ага, только пыль сдуть. Вот так. Потом вот это колёсико с иглой – называется мембрана – кладут на пластинку.

Вместе с Леной они попытались его раскочегарить, но вместо пения он извергал страшные звуки типа икания и шипения.

– С характером! – засмеялась Лена.

Дед легонько по нему стукнул, и тогда мелодия наконец заиграла.

– С радостью бы повальсировал с дамой, но спина уже не позволяет. А ты, Ванька, пригласи девушку на танец.

Я склонился в шутливом полупоклоне:

– Вашу ручку… Сразу предупреждаю, что танцую я как медведь. Вальс никогда мне особенно не давался.

– А я в детстве занималась танцами, – выпалила Лена. – Ноги ещё что-то помнят. Так, давай. Главное, начать с нужной ноги.

Так, наступая друг другу на пальцы и толкаясь, мы танцевали. Я даже не заметил, как дед вышел на крыльцо. Наверное, не хотел мешать.

А потом мы с Леной пошли прогуляться по ночной деревне, заглядывали в горящие окошки и оттого, что за плотно закрытыми шторами уютно копошилась жизнь, на душе становилось теплее. Не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался, и мы всё не шли в дом, а стояли возле тлеющего мангала. Я кидал туда куски газеты, которые сразу же съедались огнём. Его горячие красноватые отблески играли у Лены на лице. Резкие тени пролегли у неё на губах, над бровями, отчего теперь она казалась какой-то суровой.