Книга Иван Царевич и серый морг, страница 52 – Янина Корбут

– Во-первых, мы не знаем, опрашивала ли. И насколько качественно. А во-вторых, если он снимал квартиру и при этом жил затворником – его и не вспомнят. Сейчас начался сезон отпусков и дач, приметливые бабульки к маю вообще разъехались. Интересно другое: зачем он таскал с собой медальон? Ну, то есть он куда-то пошёл, но ничего не взял с собой на встречу, кроме медальона?

– Может, это был его талисман? – предположила Лена. – Кстати, если медальон был у твоего Севы, он может до сих пор лежать где-то в его вещах.

– Не знаю, – соврал я. – Может, он его и вправду выкинул. Или носил с собой, а преступник, толкнувший Севку, успел забрать. Ещё вариант: медальон до сих пор у него дома. Я же не пойду к его матери с просьбой покопаться в вещах сына. Пока вернёмся к трупу номер один, про который говорил Сева.

– Мумия сушёная? – уточнил друг, а Лена выпучила глаза. Про мумию я ещё не успел рассказать в красочных деталях. Просто называл его повешенным. Пришлось пояснить, но сначала я укорил Суслика:

– У тебя нет никакого почтения к мёртвым.

– Я их боюсь, – отмахнулся приятель. – Значит, уважаю. Ты же не уверен, что мумия имела отношение к делу?

– Это да. Только интуиция и слова Севы. Как бы ещё и в этой истории покопаться.

– Попроси Васю, – посоветовал Суслик.

– Если снова обращусь к брату, это будет перебором. Они с Димкой могут заподозрить неладное. Хорошо бы понять, как опознали того висельника, кто он, – это разъяснило бы, как они связаны. Может, мумия тоже из Москвы? И это он заказал журналисту расследование? Или, наоборот, родные мумии искали его, наняли журналиста. Мне не даёт покоя, почему смерть журналиста заинтересовала ментов так, что они зачем-то приезжали к Жабе и просили закрыть глаза на отрезанный палец?

– Может, там, кроме пальца, ещё много чего было? Следы от наручников, побои свежие? Может, это менты его гнали, а он от них сиганул? – предположил Суслик.

– Следов никаких особенных я не заметил. По крайней мере, внешне. Но это было не самоубийство, нет. Точно говорю, что-то с этим журналистом не то.

– Конечно, не то. Его же с крыши столкнули, он тебе сам сказал.

– В смысле сказал? – опешила Лена, а я незаметно толкнул Суслика в бок.

– Это он так шутит. Ну так что, господа присяжные заседатели? Вроде и инфы целый вагон, а ничего путного не вытанцовывается.

– Тогда попробуй зайти со стороны мумии, – посоветовала Лена. – Если ты подозреваешь, что оба трупа связаны медальоном… Короче, личность мумии скорее ответит вам на вопрос, за что столкнули журналиста и Севу.

– Севы нет в живых, в морг просто так прийти в свой отпуск я не могу. Точнее, могу, но рыться там в документах мне никто не даст. К ментам обращаться тоже смысла нет. Они меня и так уже взяли на карандаш, а если приедет сестра Саенко и начнёт выяснять, где труп её брата… Боюсь, мне не поздоровится.

– Да уж…

– Сева говорил: мумию привезли незадолго до того, как я стал работать в морге.

– А на кладбище социальном как их находят, если что?

– По номеру. Акт о захоронении должны были составить, но это, если бы его тут похоронили. Сева обмолвился, что мумию кто-то забрал. Наверное, до того, как успели захоронить. В документах у Марины Геннадьевны точно будет запись о том, кто и когда забрал тело.

– А этот ваш, Вениамин Петрович? Он же бессмертный вскрыватель трупов. Может, чего помнит? – поинтересовался Суслик, и я решил, что мысль эта неплохая. Теперь оставалось понять, как расспросить Петровича, не вызывая подозрений и не появляясь в морге.